выше! Поднимаем правую ногу! Тянем носок, выше ногу! Шаго-о-м марш! Песню запе-е-вай!
Мы в недоумении, какую песню?
– Что, забили на сержанта, слоны? – сурово интересуется сержант Миниханов. – Прощаю! Сегодня раздам строевую песню, что бы каждый выучил! – смягчился сержант.
Наш личный состав еще долго марширует, мы стираем наши многострадальные ноги в кровь, но не сдаемся.
– Заходим в казарму! – звучит долгожданный приказ.
Я, ковыляя из последних сил, забираюсь в казарму, на второй этаж. Снимаю сапоги, портянки сами слетают с ноги, кожа на ступнях отсутствует, ноги горят. Надеваю тапки, хромаю в бытовую комнату. Беру в аптечке зеленку и лейкопластырь. Заливаю раны зеленкой, обматываю пластырем. Этот кошмар никогда не кончится!
– Строится! – кричит дневальный.
Я накручиваю, красные от крови портянки, и со скрипом засовываю опухшие ноги в «мягкие» кирзовые сапоги. Вот это боль! Ковыляю, пытаясь бежать, на построение.
– Сейчас за каждым будем закреплять оружие и специальные средства, будете писать бирки, клеить их в оружейной комнате, – радует нас долговязый сержант Стариков.
Мы до ужина подписываем бирки, клеим их в оружейной комнате. Занимаемся канцелярским делом. Гудящие ноги пока отдыхают, стараемся меньше ходить.
– Рота, строится на ужин! – кричит дневальный.
Идем в столовую:
– Сесть, встать, сесть, встать – череда знакомых команд.
Приступаем к ужину, усиленно работаем ложками, каша-клейстер пользуется у нас заслуженным спросом. Сержанты, естественно, к «параше» не притрагиваются, презрительно кривят физиономии и вкушают то, что им послал дивизионный булдырь.
– Закончить прием пищи, строится в расположении!
Перед строем сержант Миниханов озвучивает фамилии, заступающих завтра солдат в наряд по столовой, и в наряд по роте. Я заступаю в наряд по столовой.
– Готовимся к отбою!
Мы устало расползаемся по табуреткам. Я снимаю кирзовые сапоги, разматываю слетевшие с ног портянки. Смотрю на свои опухшие ноги, на них появились свежие кровавые мозоли, на пятках по три штуки на одном месте. Надеваю тапки и хромаю в бытовую комнату. Уже привычно, заливаю мозоли зеленкой, заклеиваю лейкопластырем, становится веселее. Беру мыльно-пыльные принадлежности (зубная паста, щетка, мыло, бритвенный станок). Иду умываться, бриться, чистить зубы.
– Рота стройся на вечернюю проверку! – кричит дневальный по роте.
Ускорившись, я одеваю ПШ, мотаю портянки, сую ноги в сапоги, хватаю ремень и шапку, и несусь на построение.
Сержант Миниханов проводит перекличку личного состава, сверяя по списку, вдруг кто уже дезертировал. Сверился со списком. Звучат команды: отбой, отставить, по несколько раз. Минут тридцать мы бегаем в разные стороны.
Стадо новобранцев с грохотом метается туда-сюда. Наконец настает
