радоваться-то? – Дмитрий нехотя оторвался от своего занятия: он пытался на листе бумаги изобразить Оксану, но у него ничего не получалось; и повернулся к отцу.
Иван Николаевич снова торжественно взмахнул своей бумажкой.
– Вот, – его голос принял левитановское звучание: ясно послышались несказанные слова – От Советского Информ. Бюро… – вот, что, по моему мнению, должно доставить тебе хоть чуточку радости…
– Что это? – Дмитрий протянул руку, стараясь перехватить хрустящий прямоугольник.
Иван Николаевич быстро убрал руку за спину.
– Ну, уж нет, сын, – он укоризненно покачал головой, – ты лучше попробуй сам догадаться…
– Догадаешься тут с тобой, – хмуро протянул Дмитрий, – с твоими подколами на этой бумажке может оказаться все, что угодно.
– Обижаешь, – Иван Николаевич присел на край дивана напротив сына, – ты бы, Димыч, лучше головой подумал. Она тебе ведь дадена не только для того, чтобы шапку носить.
Дмитрий добросовестно начал прокручивать в голове возможные варианты доставления ему радости. Отец с легкой усмешкой смотрел на сына.
– Похоже, сынок, ты ищешь не в том направлении…
– То есть?
– Попробуй представить только ту информацию, которая, исходя именно от меня, могла бы доставить тебе радость…
– Подожди, подожди, – лицо молодого человека несколько прояснилось, – ты хочешь сказать, что на этом листке у тебя… адрес Оксаны?
– Молодец! – Иван Николаевич хлопнул сына по спине и поднялся.
Дмитрий уставился на листок, усыпанный столь долгожданными символами.
– Можешь писать письма, – Иван Николаевич незаметно вышел из комнаты.
– Спасибо, папа, – запоздало крикнул вдогонку Дмитрий, не отрывая глаз от дорогого адреса.
Молодой человек вытащил чистый лист бумаги, приготовил ручку и задумался.
Всегда тяжело начинать первое письмо, особенно тому человеку, с которым совсем недавно познакомился.
«О чем писать?» – Дмитрий принялся яростно грызть ручку.
В детстве ему постоянно за это доставалось. Чего только не делали его папа и мама, чтобы отучить от пагубной привычки: мазали клеем кончик ручки, надевали пустышку… Ничего не помогало. В минуты затруднения зубы по-прежнему вгрызались в ручку. И родители, в конце концов, махнули рукой.
«Здравствуй, Оксана. – наконец выдавил Дмитрий первую фразу. Дальше пошло легче. – Может ты уже и не помнишь меня. Наше знакомство было таким неожиданным и недолговременным. Напомню, что меня зовут Дима, и что мы встречались этим летом, проведя в разговорах почти три ночи. Надеюсь, сейчас ты меня вспомнила…»
Дальше опять застопорилось.
Дмитрий поднялся со стула и принялся вышагивать по комнате. Пластмассовый колпачок ручки трещал и сминался под его зубами. Однако ничего путного в голову не приходило.
«А может, просто описать мое житье-бытье?»
Эта
