Пётр Капица. По его словам, Резерфорд категорически запрещал кому бы то ни было работать не только по ночам, но даже после 6 часов вечера. И по выходным дням тоже! Как-то Капица попробовал нарушить это правило, но Резерфорд сказал ему:
– Совершенно достаточно работать до шести часов вечера. Остальное время вам надо думать! Плохи люди, которые слишком много работают, а думают слишком мало!
Разница в британском и советском подходах к организации научной работы видна, как говорится, невооружённым глазом.
Впрочем, наукой в ЛФТИ занимались не только по ночам, но и в дневное время. Самыми заметными мероприятиями были, вне всяких сомнений, «нейтронные семинары». О них любил вспоминать Исай Гуревич:
«Мы собирались в конференц-зале Физтеха каждый четверг – вернее, поскольку тогда были не недели, а шестидневки, то в "четвёртый день шестидневки", ровно к одиннадцати. И в институте вскоре стало принято в эти часы ничего другого в зале не устраивать.
Набиралось нас человек пятнадцать. Постоянного председателя не было. Игорь Васильевич держался не как наставник – он вообще никогда не "подавал" ни себя, ни своих мнений. Всё строилось на полном равноправии… Атмосфера была предельно бесчиновная, необычайной непринуждённости и заинтересованности, да ещё и просто весёлая. Ведь сам Курчатов был человек очень весёлый, земной. Его настольной книгой в часы отдыха были "Двенадцать стульев" и "Золотой телёнок". И вообще он любил всё воспринимать через некий гротескный фильтр. Он очень любил шутку, не обижался на других и сам умел пошутить».
Георгий Флёров:
«Мне кажется, само рождение нейтронного семинара было признаком того, что период ученичества пришёл к концу, и наша ядерная физика стала нащупывать свой собственный почерк.
Сначала повторяли эксперименты Ферми. Потом, уже руководствуясь логикой вещей, сами изобретали новые опыты, но, получив очередные журналы, читали там о точно таких же опытах, одновременно или почти одновременно с нами поставленных в Римской школе. Это значило, что логика правильна, и мы выходим вровень с отличной школой. Но только так, и не более.
Здесь-то и возникала неудовлетворённость тем, что путь несамостоятелен, а техника слаба, И чётчики, почти такие же, как у Ферми, недостаточно чувствительны..…».
В тот год всех взволновала предложенная Нильсом Бором модель составного возбуждённого ядра или «компаунд-ядра». Георгий Флёров рассказывал:
«Эта модель Бора перевернула все наши представления…
Бор на деле показал нам, как воплощается в ядерной физике закон перехода количества в качество».
В стране Советов в тот момент тоже происходил своеобразный «переход количества в качество»: количество арестованных и расстрелянных «врагов народа» выросло настолько, что некоторые (отчаянно смелые) люди стали шёпотом говорить своим (не менее отчаянным) знакомым, что режим большевиков, похоже, приобретает новое репрессивное качество.
