тнем. Не чувствовала зверя внутри, в следствие чего не превращалась и – самое печальное – не обладала регенерацией. Если бы не наличие звериных глаз, а точнее, дурацкого желтого свечения, что проявлялось при сильных эмоциях, и отличного иммунитета к различным болезням, меня можно было бы назвать человеком.
Но нет, я и недочеловек, и недооборотень.
Всегда знала, что являюсь позором для моего отца Бенедикта Роуза, альфы стаи Северной лощины. В отличие от младшей сестры. Настоящей волчицы. Только Эбби для меня не полнородная сестренка. У нас разные матери. Правда, мы обе воспитаны отцом. Родительница Эбби умерла при тяжелых родах. Она была одной из самок стаи, которую альфа покрыл в полнолуние. О моей же матери он умалчивал. И все же мы с сестрой росли в отцовской любви. Пусть в моем случае он и пытался скрыть свое разочарование. Когда я была маленькой, это у него получалось лучше, а чем старше становилась, тем больше улавливала печальные взгляды и тяжелые вздохи, поэтому стала задавать вопросы о своей родительнице, чтобы выяснить, почему я такая.
Даже на двадцатом году жизни собралась нанять частного детектива, чтобы провести расследование. Однако произошло несчастье, которое привело меня в этот лес. На запретную территорию.
Совладав с болью, я оглянулась назад и увидела, что угодила в чертовски огромный капкан. Такие не ставят на обычных животных. Они больше подходят для оборотней. Острые зубья впились в кожу. Кровь просочилась сквозь джинсы, закапала на землю. Другая бы волчица на моем месте просто разжала бы стальную ловушку и, прихрамывая, пошла бы дальше. Я же еле держалась в сознании. Адская боль моментально растеклась по всему телу. Она лишала меня силы. Вызывала головокружение.
Кто оставил здесь этот проклятый капкан!?
Я знала, что запрещено было заходить так глубоко. На эту бесхозную якобы территорию не рисковал соваться ни один обороть не только нашей стаи, но и соседних. Даже наш самовлюбленный бета. Даже мой отец.
Только у меня не осталось выбора. Мне нужен тот, кто обитает на этой земле. Тот, кого побаиваются все оборотни вокруг.
Странный одиночка. Безусловно, очень сильный альфа.
Только почему такой зверь отказался от стаи и предпочел скрыться в темном лесу? Альфе жизненно необходимо управлять другими. В этом вся его суть, смысл жизни. Даже если он теряет свою стаю, инстинкты ведут его к чужой, которой управляет более слабый вожак. Что могло заставить такого оборотня переломить себя и выбрать одиночество?
Это слишком необычно, чтобы не привлекать внимания. Слишком иррационально.
Отдышавшись, я снова глянула на ногу. Малейшее движение усиливало боль в стократ. Однако я не могла просто продолжать так лежать и истекать кровью. Нужно раздвинуть капкан, чтобы высвободиться.
Собрав волю в кулак, потянулась к металлическому зверю. Руки дрожали, когда я вцепилась ими в пружины и попыталась надавить. От боли инстинктивно сцепила зубы, настолько сильно, что, казалось, они раскрошатся из-за давления. Я вся превратилась в один сплошной сгусток пылающей агонии, но чертово орудие пыток никак не поддавалось, а мои попытки лишь больше изматывали меня.
– А-а-а, – закричав, сдалась и прижалась лицо к прохладной траве.
Прикрыла глаза.
– Я немного отдохну и попробую снова, – пообещала себе.
Однако чем дольше я лежала, тем больше понимала, что сил бороться не осталось. Спутанные мысли блуждали в голове.
«Прости, папа, я не смогу тебе помочь. Прости, я не спасу нашу стаю, не уберегу Эбби от мерзкого Итана. Я – дефектная волчица. И погибну так же глупо, как жила».
Веки налились свинцом и не поднимались. Я абстрагировалась от боли как могла, поминутно проваливаясь в бессознательное состояние. Жизнь вытекала из меня. Я приняла это как неизбежность.
На периферии сознания звук приближающихся шагов показался игрой воображения. Попыткой ухватиться за спасение, которого неоткуда было ждать. Однако так хотелось верить, что меня нашли, поэтому из последних сил я приоткрыла глаза, чтобы мутным взглядом увидеть очертания мужчины. Кто-то пришел мне на помощь, или мое сознание приняло желаемое за действительное, а тень создавало дерево?
Сил сфокусироваться не осталось. Все плыло перед глазами, а затем я провалилась во тьму.
Я с трудом выплывала из беспамятства, которое вцепилось в сознание своими цепкими пальчиками и не желало отпускать. Тело ощущалось тяжелым, словно меня пригвоздило к земле массивной плитой. Попыталась открыть глаза, но веки словно слепились. Вдруг ноющая боль в ноге напомнила о том, что со мной произошло накануне. Затем я вдруг ощутила влажное касание, после которого боль уменьшилась.
Странно, но я помнила, какой сильной она была. Как из-за шока отключилась. Только сейчас я бы назвала ее блеклой
