Насколько о том мог судить Джек, стержень этот ничуть не повышал безопасность, разве что в каком-то туманно-шутливом смысле, а потому правой рукой ухватился за какую-то планку в структуре колеса, а левую руку вытянул вдоль спинки сиденья над плечами Хелен. Он улыбнулся ей слабой улыбкой в попытке выставить дело таким образом, будто он просто пытается сделать так, чтобы ей было удобнее.
При обстоятельствах получше он бы не пожелал себе ничего другого, только сидеть, обняв Хелен. Но он знал, что выглядит бледно. Он и чувствовал себя бледно, если только такое возможно. Он щелкнул Скизикса в ухо средним пальцем, а потом, когда тот посмотрел на него грозным взглядом, скорчил ему рожу за спиной Хелен. Скизикс усмехнулся, качнул кабинку еще раз и посмотрел на Джека, высоко подняв брови, словно удивленный тем, что Джеку хочется покачаться сильнее.
– Эй! – вскрикнула Хелен и ударила Скизикса в грудь, после чего тот успокоился, довольствуясь только тем, что корчил жуткое лицо каждый раз, когда кабинка кренилась вперед.
Хелен вскрикнула еще раз. Когда Скизикс начал сетовать, твердить, что он, мол, ничего не сделал, она велела ему заткнуться и показала на океан. Они поднялись достаточно высоко, чтобы видеть, что происходит за кронами дубов и ольх, растущих на высоком берегу. Океан имел цвет сочной, прозрачной зелени, напоминающей бутылочное стекло. С низеньких бурунов срывалась морская пена и прилетала на ветре, а волны прибоя горбились внизу, накатывались и разрушались непрерывно вдоль бухт и крутых обрывов со звуком, напоминающим грохочущий бег скорого поезда.
Далеко от берега, подпрыгивая на волнах прибоя, плыла яхта-ботинок доктора Дженсена. Она то возносилась вверх, то падала, волны разрушались, ударяясь в носок и шнурки, иногда грозили поглотить это судно целиком и отправить на морское дно. Доктор Дженсен вычерпывал воду, держась одной рукой за шкот, ветер трепал волосы на его голове, вырывал шкот из его руки, и поначалу казалось, что его вполне может выбросить за борт, но этого не случилось. Он перестал заниматься парусом, который трепыхался и плясал в самом глазу шторма, словно одержимый жаждой свободы.
Теперь он вычерпывал воду двумя руками, а его судно сильно просело. Ветер и течение влекли его на юго-восток, к бухте, где Скизикс и нашел этот ботинок двумя ночами ранее. Трое в кабинке колеса обозрения с тревогой наблюдали за ним. Помочь доктору никто из них не мог. Только он сам. По крайней мере, он умел плавать, а от берега его отделяли не более чем три сотни ярдов, ну и поскольку течение направлялось в бухту… Джека в этот момент судьба доктора Дженсена заботила куда как меньше, чем его собственная. Он знал, что это немилосердно с его стороны, но знание ничуть не изменяло его чувств, а именно такое чувство и овладело им, когда их кабинка преодолела верхнюю точку; именно оно и определяло все.
Теперь они устремились вниз, к зеленой траве луга. Желудок Джека с головокружительным напором подпрыгнул в грудную
