Растираясь полотенцем, я дал себе время прийти в себя, найти привычную точку опоры. Но в голове никак не укладывалось то, что случилось.
Я много раз читал об этом, слушал рассказы отца в детстве, однако, не испытывал на себе. Брачный зов. Водная стихия готова была соединить две половинки одного целого, две жизни – в одну.
Поборов изумление, я ощутил первые признаки разгорающейся внутри бури. Значит украденный артефакт достиг своего адресата, кем бы он ни был. И теперь у меня появился личный враг. Враг, владеющий тайными знаниями, бросивший мне вызов, захвативший нечто намного более ценное для меня и рода Ревенфорд, чем старый артефакт.
Сигнал артефакта-передатчика отвлек меня от размышлений. Подтвердив вызов, я услышал зычный голос Грехема Вуда, начальника городской стражи.
– Сэр, разрешите доложить о результатах поиска драгоценностей покойного лорда Ревенфорда?
Видимо о поимке вора речи не идет. Ожидаемо.
– Внимательно тебя слушаю, Вуд.
Вуд замялся, это показалось мне подозрительным. Каждый драгоценный камень, хранящийся в нашей семье, имеет особую метку, поэтому отследить пропавший предмет обычно не составляет труда. Особенно для стража правопорядка, имеющего в своем распоряжении поисковый артефакт.
– Вы нашли пропажу?
– Так точно, сэр!
– Почему они еще не доставлены?
Грэхем явно подбирал слова. Видимо, меня ждал неприятный сюрприз.
– Говорите как есть, Вуд, нечего время тянуть.
– Слушаюсь, сэр! Мы вынуждены подвергнуть их специальной обработке.
– Восстановлением камней займется наш семейный ювелир.
– Да, сэр, безусловно… только…
– Только что, Вуд?
Наступила пауза. Наконец, меня осенило.
– Дело ведь не только в их состоянии, верно?
Вуд нервно сглотнул.
– Где они были, Вуд?
Я услышал, как Грэхем резко втянул ртом воздух, словно собирался нырнуть на глубину, и глухо произнес:
– В городском канализационном стоке, сэр.
Убью, поганца. Найду сам и убью.
Глава 2. Жертвы обстоятельств
Алексия Риверс
Утро выдалось удивительно солнечным и не по весеннему теплым. Однако, погода не стала большей неожиданностью для Алексии, нежели странная ничем необъяснимая внутренняя нерешительность.
С привычным рабочим портфелем в руках она застыла на пороге скромного профессорского коттеджа, где жила последние пять лет после внезапной кончины родителей, разрываясь между этим уютным домашним гнездышком и родовой усадьбой, требующей ее неустанного внимания.
Природа за порогом дышала ранней зеленой листвой, столица, раскинувшаяся перед ней во всей своей архитектурной красе, вторила пряным запахом корицы из семейной пекарни напротив
