энергии. И, конечно, атмосферу завершил ароматный кофе, переливающийся золотистой пенкой в глиняной кружке, принося с собой ощущение пробуждения и вдохновения на предстоящую трудную, но увлекательную дорогу. Принц был еще недостаточно взрослым для пива, но вот кофе по четвергам ему уже позволяли. И естественно это был детский, декофеинезированный кофе, впрочем, Элларион об этом не знал.
Завтрак Ваэля и Сирены был скромнее, но не менее полезен. Он состоял из тарелки с густой овсяной кашей, приправленной свежими ягодами и орехами, что подарило блюду не только насыщенный вкус, но и питательность. На столе так же лежал свежий хлеб с медом и джемом. А также, ароматные поджаренные до образования хрустящей корочки тосты, и коржики. В распоряжении друзей был горячий чай, чтобы начать свой день с бодрствующим настроением, готовясь к исполнению своих обязанностей на протяжении всего дня.
– Сирена, дорогая, подай мне пожалуйста, вот ту тарелочку с тостами – прочавкал Ваэль, вытирая руки о салфетку, предусмотрительно подсунутую за воротник камзола.
– Да, когда ты уже наешься то, – спросила она. Но тарелку, все же передала.
– А вот, сейчас съем эти коржики и наемся, наверное – предположил он.
– Грусть… – подытожила Сирена.
–Тоска… – немедленно согласился с ней здоровяк.
Сама Сирена ограничилась стаканом чая с тостом, и яблоком. Ведь она заботилась о своей фигуре. И именно об этой фигуре втайне был не против позаботится ее товарищ Ваэль, но на все его попытки поухаживать он получал твердый отказ. А фигурка у наставницы принца была что надо. Пожалуй, за более близкое знакомство с этим телом, он мог даже пожертвовать завтраком. Не всем конечно. Но от чая точно бы отказался.
Глава 3
Друзья договорились встретиться в беседке что стояла в парке в самом его центре. О, эта беседка требует, чтобы о ней было сказано отдельно. Выполненная по эскизам лучших архитекторов континента она олицетворяла собой самые передовые технологии стиля депрессии и уныния. Беседка выглядела как место, где время остановилось, и мрачная меланхолия пропитала каждую деталь. Она имела тяжелый, темный архитектурный стиль, с глубокими узорами и решетками, создающими игру теней и света. Каждая деталь, была будто пронизана бесконечной печалью и скрытым горем. Массивные колонны беседки были обрамлены темным, почти черным камнем, а на столбах и арках виднелись изогнутые орнаменты, словно отраженный от стен загробного мира скрежет и стенания давно забытых душ. Крыша мрачного шедевра была усыпана тяжелыми, серыми плитами, изогнутыми в форме раскрытых крыльев, словно пытаясь отлететь от этой мрачной действительности. Грустные скульптуры и статуи, изображающие страдание и печаль, придавали беседке еще больше отчаяния и уныния. Живопись, которой была украшена беседка, воспевала утрату и скорбь, создавая более тягучую атмосферу. (Описание беседки взято из путеводителя по грусти и тоске
