оказалось штормящим, независимо от погоды.
– Зря вы так, кэп, – выговаривал Джон, доставивший вчера начальственное тело домой из ресторации. – Привычку надо иметь. Даром что вы русский, хоть и немец.
Подводники пропустили мимо ушей путаные речи товарища, мешающего русские и английские слова. Им было плохо.
Морской кронштадтский ветерок отрезвил компанию. «Щука» встретила хозяев немым укором – вы резвились, а я осталась одна. Берг выбил трубку, извиняющимся движением погладил релинг и скользнул в люк.
За время постройки темное и тесное нутро стало ближе родного дома. Запахи смазки, мазутной гари, теплого металла, шумы механизмов, шипение воздуха и гул воды создавали на борту неповторимую атмосферу. Миниатюрность лодки придала ей особый шарм. На огромных океанских кораблях человек чувствует себя маленьким винтиком: людей много, и они теряются в бесконечных отсеках и переходах. Здесь капитан лично контролирует каждый кубический фут пространства.
Протиснулся Том, распространяя незабвенный аромат перегара. Заскрипели вентили в машинном. Пока котел наберет давление, еще раз оговорили задачу.
– Парни, для начала промеряем глубину и ярдах на десяти-двенадцати ляжем на дно, потом всплывем. Проверяем дифферент на застопоренной машине. Далее добиваемся плавного погружения заполнением дополнительной систерны. Учимся аккуратно уходить на перископную глубину одними рулями в движении на двух узлах. Понятно?
– Чего тут не понять, – Джон икнул и извинился.
Берг сделал запись в судовом журнале и отправился наверх отдавать швартовы. По соседству суетилась команда Александровского.
На этот раз отвалили подальше и чуть в сторону от судовых маршрутов. Как только манометры показали нормальное давление в котле и воздушных баллонах, Берг скомандовал «приготовиться к погружению» и «погружение». Лодка опять пошла вниз с уклоном на корму. Как только иллюминаторы затянуло полумраком, в машинном отсеке раздался звонкий удар, и в корпус хлынул целый водопад.
– Продуть главные! – заорал Берг, бросившись вниз отдавать аварийный балласт.
«Щука» ткнулась носом в дно, корма высоко задралась. Дышать стало невыносимо – часть воды мгновенно вскипела, попав на горячую топку. Хуже, чем если вылить целое ведро на камни в русской бане, а вода продолжала прибывать.
– Где Джон?
В полумраке отсека, освещаемого двумя лампадками, из затопленной носовой части вынырнула голова ковбоя, на которую сверху полилась теплая соленая вода из машинного.
– Передние вентили открыты, лодка не всплывает!
– Кэп, давайте все трое в корму, дождемся, когда давление выровняется, и выплывем через задний люк, – предложил Том.
– Обождите. Джон, обе захлопки закрыл?
– Дьявол! – вместо пространных объяснений ковбой снова нырнул.
– Не поздно ли? – засомневался Том. – Весь сжатый воздух он мог в Балтику выдуть.
Американец
