запрашиваю я его, но глаз со своего противника не свожу. Он только пересёк «ленточку» и нет уверенности, что сейчас же не вернётся в бой.
– Не могу… разворот сделать. Рядом… взорвалась, зараза, – говорит в эфир Валера.
Заметил, как он пролетел подо мной, с трудом пытаясь маневрировать. Иранец идёт по пятам и не собирается уходить домой.
– Облучают! – слышу я, в эфире голос Валеры.
Думать тут нечего. Небольшая горка, и выполняю переворот с пикированием. Вот он этот иранец прямо передо мной. Только ближе подойти, и всё. Прицел включён, лампа «Пуск разрешён» горит.
– Облучают! Не могу уйти! – волнуется Валера.
– Валера уже рядом! Вижу тебя! – в эфире голос Томина, но он однозначно дальше меня. Не успеют!
Иранец близко к Гаврюку и готов уже пускать. Или нет? Чего тянет?
– Дальность 9. 117й маневрируй! – громко говорит командующий в эфир, но Валера уже сказал, что не может.
Шкала дальности показывает мне цифру 7. Я могу пускать, но нет приказа. Необходимо сделать выбор: Устав или жизнь товарища?!
– Дальность 8. Уходи, твою налево! – кричит в эфир командующий.
Секунды, а кажется, целая вечность. Во рту пересохло. Воздуха не хватает. Палец на боевой кнопке, и цель в захвате. Ещё километр и иранец пустит ракету по самолёту Гаврюка.
– Пуск, – доложил я и нажал кнопку.
Ракета стремительно уходит вперёд, оставляя белый спутный след. Держу марку на цели. Иранец маневрирует, но слишком поздно. Рядом с Ф-14м взрывается ракета. От самолёта идёт чёрный дым.
– Самолёт противника горит. Повторяю, горит, – спокойно доложил я, наблюдая, как от «Томкэта» отделяются несколько обломков.
– Как горит? Кто пускал? – возмущается командующий.
Будто бы не слышал, что я доложил о пуске. По-другому нельзя было в такой ситуации.
Хлопок. Двигатель иранского истребителя начинает гореть. Оба лётчика катапультируются. Наблюдаю, как они спускаются на парашютах вниз. Как раз над территорией Афганистана.
– Наблюдаю два купола. Лётчики катапультировались. Координаты подскажу, – сообщил я и начал снижаться до 5000.
Сердце бешено сейчас стучит. Моё решение о пуске ракеты может мне дорого стоить. Однако не дороже, чем жизнь моего товарища. Да и ценность показаний этих иранцев может быть достаточно высокой. Вдруг один из них какой-то полковник или генерал. А может быть, и оба.
– Эллипс, 701й, следую в район падения самолёта. Координаты лётчиков подскажите, – слышу я в эфире голос Хрекова.
Вот и группа эвакуации подоспела! Сейчас их заберут, а то в этом районе сбитые лётчики долго не проживут. Духи не будут разбираться иранцы они или афганцы.
– 701й, 118му, – запросил я Хрекова.
– Отвечаю, – сказал генерал.
– Стою в вираже на 5000 в расчётном районе приземления одного из лётчиков. Ориентир – кишлак Духтар, северо-западнее
