style="font-size:15px;"> Только ее занятия я посещал без пропусков и в любом состоянии. Это были редкие паузы между пьяными репетициями команды КВН «Аномалия» и самодеятельного театра «Фауст», и я до сих пор горжусь тем, что мне удалось завоевать ее уважение – мои курсовые работы по проективным методикам она потом показывала как эталон младшим курсам.
На выпускном Доровская сказала, что все, что они изучали, можно забыть, ибо человеческая психология требует пополнения знаний всю жизнь.
21 год [переход в семилетку Накопления и смена двадцатиоднолеток Накопления и Действия]
Даниле звонит его бывшая девушка Диана и просит приехать к ней домой, чтобы он послушал, как она читает стихи, так как знает, что он участвует в студенческой самодеятельности и наверняка понимает что-то в чтении стихов. Он не понимал, но приехал.
Послушав ее чтение, он с восторгом сказал:
– Блин! А ты неплохо пишешь!!!
– Это Ахматова… – поняв всю глубину его профанства, спокойно ответила Диана.
Тем не менее она попросила его на следующий день сходить с ней на прослушивание в Щукинский театральный институт (далее Щука), где они просидели двенадцать часов в очереди, и когда за финальной «десяткой» (к педагогам заводили группы по десять человек) спустился первокурсник, выяснилось, что осталось только девять желающих. Он спросил Данилу, не хочет ли тот дополнить группу, и тот, в присущей ему гусарской манере, скрывающей под собой тотальное смущение, согласился.
В аудитории за столом сидела Наталия Ивановна Санько [величавая в своей гостеприимной ироничности, спрятанная в обитаемые складки просторного голубого хлопкового платья с бахромой, очевидно предельно уставшая от бесконечного потока талантов, жена моего будущего худрука и мой будущий старший педагог].
Все были одеты в белый верх, черный низ и начищенную до блеска обувь. Данила же был в мятых кожаных сандалиях, рэперских широченных шортах, футболке почти по колено и кепке с вышитым на кокарде роликовым коньком. Кепку он догадался снять только к выступлению пятого абитуриента после того, как увидел, что Наталия Ивановна смотрит не на читающего стихи, а на него.
Когда очередь дошла до его выхода на сцену, он встал, вышел в центр и понял, что не знает, что говорить.
Вспомнив старое, до медовых соплей романтическое стихотворение, которое он по очередной влюбленности написал очередной старшекурснице, он начал его читать, запинаясь почти на каждой строке. Вспотев к финалу, он закончил, глубоко вздохнул и на вопрос, «приготовил ли он что-то еще», честно ответил «нет».
Наталия Ивановна поблагодарила всех выступивших, пообещала через пару минут сообщить решение, кто проходит в следующий круг, и попросила всех на выход.
Данила выходил последним, и Наталия Ивановна окликнула его:
– Данила, а вы, совершенно случайно, никогда не читали Чехова? – она не скрывала иронии.
