Мужа давно не было (что с ним стало, мы не знали), и теперь попадья жила с дочкой, у которой было двое детей: десятилетний мальчик и пятнадцатилетняя девочка. Всех четверых содержала дочка попадьи, получавшая скромную пенсию по инвалидности.
Моя бабушка незаметно помогала им, подкармливая детей. Например, делает бабушка котлеты. Все котлеты нормального размера, а две котлеты огромные, со взрослую ладонь. В первый раз, увидев такие гигантские котлеты, я удивилась, но постеснялась спрашивать у бабушки, кому они предназначены.
Обедали и ужинали мы в саду под черешней, поэтому, когда на обед бывали котлеты (наше любимое блюдо), и аппетитный запах разносился по саду, у забора, разделявшего наш участок с участком попадьи, всегда появлялся её внук Колька. Приходил он с ножичком и деревяшкой, садился на опрокинутое ведро и деловито начинал что-то строгать.
– Кольк, а Кольк, – звала его бабушка, укладывая огромную котлету между двумя кусками белого хлеба. – Хочешь котлетку?
Она протягивала ему через забор бутерброд, завёрнутый в салфетку. Колька бросал свой ножичек и тянулся к котлете.
– Погоди, – говорила бабушка, – Томку тоже угости котлеткой, я на блюдце положу.
И второй бутербродище отправлялся через забор, и тут же исчезал вместе с Колькой в доме.
– Ну вот, слава Богу, сейчас все перекусят, поделятся, – довольная бабушка садилась обедать.
Так я поняла, что бабушка щадила самолюбие взрослых: угощали ведь детей, а не их.
Однажды я читала книгу, сидя за столом под черешней. Вижу, Колька с лопатой и консервной банкой направляется в огород.
– За червями? – спрашиваю.
– Ага, на пруд идём с ребятами. Говорят, наши черви самые жирные, вот, накопаю сейчас, – бросает на ходу Колька.
Через пару минут слышу: «Плюх!», и что-то тяжёлое шлёпается в наш огород.
– Эй, Колька, ты что, сдурел, что ли? Чуть не убил меня своей железякой, – возмущённо кричит бабушка. – Ты зачем эту трубу ко мне в огород кидаешь? Забирай её!
Бабушка подбирает обломок трубы и со всей силы перекидывает его через забор обратно на Колькин огород.
И вдруг я слышу Колькин вопль. «Пришибла!» – испугалась я и быстро побежала к бабушке.
– Клад! Клад! Червонцы! – не своим голосом вопит Колька, собирая в майку высыпавшиеся из обломка трубы монеты. – Золото! Я нашёл золото! Мам! Ба! Томка! Сюда! Труба! Клад! – верещит Колька, приближаясь к испуганной маме, выбежавшей на его истошный крик.
– Молчи! Тихо! – грозно шепчет она, за шкирку втаскивая сына в дом.
Мы с бабушкой стоим, растеряно смотрим друг на друга.
– Ох, дурак, – качает головой бабушка. – Сейчас вся улица сбежится. Вот дурачина!
Вся, не вся улица сбежалась, а буквально через час пришёл к ним милиционер с ещё каким-то мужчиной.
– Бабушка, к попадье милиционер пришёл, с ним ещё какой-то дядька с портфелем, –
