быть с Клёпой по возможности максимально внимательным и даже, если так можно выразиться, деликатным – опасается случайно наступить на лапу или даже слишком резко окликнуть.
Мы забыли сказать еще про одну привычку Клёпы, которая озадачивала Яшу.
Иногда собака садилась где-нибудь и так оставалась довольно долго – вид сосредоточенный, отсутствующий, как если бы она медитировала. Правда, странно. Яша внимательно наблюдал за ней, не приближаясь и стараясь не потревожить. Себе он в эти минуты задавал вопрос: о чем может думать собака. Или она не думает, а просто прислушивается к шелесту листьев, шуму ветра, каким-нибудь дальним звукам, как это делает часто он сам? Он тоже любил присесть где-нибудь – на крылечке или на пеньке – и слушать, слушать, слушать, глядя на плывущие в небе облака, на колеблющиеся под ветерком листья и траву, на порхающих бабочек и пролетающих птиц… Ощущать что-то объемное, всеохватное, надмирное.
Возможно, то, что он так напряженно прислушивался, всего лишь следствие глуховатости, а был миг, когда после раздавшегося рядом грохота наступила полная тишина – он оглох намертво, только по движению губ мог догадаться, что ему говорят.
К счастью, слух начал постепенно возвращаться и вроде бы в конце концов наладился, хотя и не полностью. Это, впрочем, Яше не мешало. Слова других он различал хорошо, правда не так четко, как раньше, мог и переспросить, если все-таки недослышал. А вот просто слушать окружающую природу, ее разнообразные звуки – трели, щебет, шуршание, перестуки, весь этот тайный, объемлющий гул – это у него неплохо получалось. Или казалось, что получается.
Завораживало его. И тогда, глядя на медитирующую Клёпу, он быстро впадал в похожее дремотное состояние, так что они предавались этому вслушиванию сообща, а Яков еще и радостно, словно собака приоткрывала для него окно в другое измерение, для человека в полной мере, при всех его технологических и научных достижениях, недоступное. И еще благодаря ей он острей чувствовал связь с природой – в другом объеме и с другой полнотой. Все проникало в него какими-то иными путями и откликалось в душе иначе.
Известно, что животные могут лечить человека – кошки, собаки, для Яши это не новость, и сейчас он сам чувствует что-то подобное, потому что в памяти стали слабеть те страшные наплывы из пережитого, которые мучили по ночам, а иногда даже и днем. Все, что он хотел бы забыть, но не мог.
Как-то к Яше наведалась знакомая, с которой у него с некоторых пор сложились близкие отношения, правда, встречались они довольно редко и в основном по ее инициативе: женщина была замужем, хотя и говорила, что с мужем давно не живет. Появившись у Яши и неожиданно встретив Клёпу, спросила едва ли не с подковыркой:
– Собакой обзавелся?
Яша, сделав вид, что ничего не заметил, простодушно объяснил:
– Собака, да, соседи попросили, пока они в отъезде.
Женщина смело, по-хозяйски потрепала Клёпу по холке.
