про крепость. Про кабак. Кабак нужен здесь больше, чем каменная стена вокруг селения. Боевой дух воинов должен быть крепче любых стен, а как его без хорошего питейного заведения поднять в этой проклятой земле.
Девушка, о которой говорил Гонфрид, действительно отличалась от других. Она была на голову выше всех остальных, ее волосы были смолисто-черного цвета, в отличие от преобладающих русо-выцветших волос местного населения. У нее была такая же смуглая кожа, но размер груди был практически сопоставим с формами женщин, которых северяне привыкли видеть на своих островах. Остальные девушки вовсе казались все на одно лицо, одного типажа, спутать их было проще простого. Одна из первых шуток, которую придумали соплеменники Гонфрида, прибыв на эти земли, заключалась в предположении, что мужья местных женщин не могут отличить своих жен от других, как и жены их никогда не пытались это сделать в отношении своих мужей.
Разве что взгляд некоторых девушек отличался. Так и в данном случае, некоторые, утомленные скорбью, притупили свой взор в землю, некоторые смотрели с ненавистью, хотя Лоуси беспрестанно делал им какое-то замечание на своем наречие, но даже в этом случае кто-то выдавливал из себя улыбку, а кто-то пронизывал старика испепеляющим взглядом, от которого тот еще сильнее прижимался к земле, хотя и ранее он стоял, сгорбившись параллельно земле. Среди них была и та, у которой глаза горели, и она с неприкрытым интересом разглядывала Стизора.
В итоге Стизор, практически не раздумывая, ткнул пальцем на одну босую девушку, которая выглядела не старше двадцати лет, но накопленная мудрость в глазах свидетельствовала, что она едва ли младше Стизора. Девушки в этих землях, то ли в силу своего невысокого роста, то ли за счет какой-то магии, все выглядели гораздо младше своих лет. Поэтому об их истинном возрасте можно было только гадать, а когда спустя месяцы обитания среди них у островитян складывалось впечатление, что они уже научились точно разгадывать их возраст, в этот момент появлялась девочка, которая выглядела лет на пятнадцать, захватчики прибавляли к этой своей оценке на всякий случай еще пятнадцать лет, но для большей уверенности добавляли еще пять лет и высказывали свое предположение о ее возрасте в тридцать пять лет, а в итоге выяснялось, что ее внучке уже пятнадцать, а дочке через пару лет наступит тридцать пять.
– Друг мой! – положил свою широкую ладонь на плечо Стизора Гонфрид. – Ты уверен? Посмотри на эту женщину с грудью. Я готов уступить ее тебе, раз сам не заметил раньше.
– Я не за женской грудью сюда прибыл, – сухо и с глубокой тоской в голосе напомнил ему Стизор.
– Тогда эти груди я забираю себе! – торжественно заявил Гонфрид.
– У вас уже есть дом, милый лорд, – пытался протестовать Лоуси.
– Я переезжаю, – громко захохотал Гонфрид, и смех его, граничащий с истерикой безумца, ясно дал понять всем, что сейчас не время для споров.
