про заявку на реванш от сегодняшнего. Ставки будут выше, но и соперник злее. Сегодня мы друг друга изучали, и я его сделал. Значит в следующий раз он будет готов и мощно мотивирован. Это уже не деньги. Это принцип: указать малолетке на его место в пищевой цепи.
Вешаю на плечо сумку с формой и только в последний момент вспоминаю про видео.
– Съёмка строго запрещена, – разводит руками мой временный «работодатель». – Ты видел, какие сюда люди приходят? Мы гарантируем конфиденциальность.
– Ой ли? – скептически смотрю на него.
– Хочешь, пройди по залу, проверь. У нас живая охрана, деньги только налом и камер нет даже на входе.
– Ладно, верю. У меня официальный бой послезавтра. Потом мне нужны сутки на восстановление.
– Услышал. На созвоне.
Киваю и быстро покидаю душное помещение. Меня моментально пробирает от холода. Выхожу к дороге. Вызываю такси.
«Вот как-то так, папа. Не то, чтобы я в восторге от того, что сделал, но денег достал без твоей помощи»
Он звонил уже раз десять. Времени до хрена, а меня нет. И телефон вырубал на весь вечер, сейчас смотрю на пришедшие сообщения о пропущенных и фотки от пацанов из клуба.
Сажусь в машину и думаю, может не ехать уже домой? Рожа разбита. Вопросы будут. Но нарываться ещё сильнее не хочется. Отец меня тогда между дворцом и домом сам возить начнёт и охрану приставит такую, которая и моё расписание, и режим дня поминутно знать и контролировать будет.
Поднимаюсь на этаж. Тихо проворачиваю ключ в замке. Спотыкаюсь о Филина в темноте. Подняв любимого зверя на руки, ныряю с ним в свою комнату и плотно закрываю дверь. Она тут же распахивается и врубается самый яркий свет.
– Ай! Чего ты делаешь-то?! – жмурюсь от боли в глазах.
– Я с тобой на каком языке разговариваю?! – рявкает отец.
– У меня выходной завтра, – напоминаю ему.
Он вглядывается в моё лицо. Сжимает зубы, подходит ближе и по своей дебильной привычке хватает за волосы, дёргая голову назад и поворачивая к свету. У меня вообще нет сил ему сопротивляться. Только жмурюсь сильнее, потому что хочется врезать ему за этот жест, а я не могу.
– Косяк в темноте поймал. Она разбитая была, лопнула, – пытаюсь убедительно отмазаться.
– Ты считаешь, что я слепой? – рычит отец. – Дрался?
– Я не дерусь вне ринга, – повторяю заученную фразу. – Говорю же, косяк поймал. Отпусти.
Убирает руку, продолжая прожигать меня взглядом.
– Чего тебе не хватает, м? – отец и не думает уходить. – Борзометр зашкаливает уже. Ты же, сучонок, сейчас стоишь и врёшь мне в глаза. Думаешь, тренер не увидит свежую ссадину?
– Косяк был твёрдый, – пожимаю плечами. – А не хватает мне свободы, папа. Ты заколебал каждый мой шаг контролировать. Я с друзьями в клуб не могу сходить! С девушкой встретиться!
– С девушкой, – хмыкает отец. – Опять одни бабы в голове. Переодевайся. Со мной поедешь.
– Куда? –
