конца у этого труда я не видела.
Вообще, то, что она делала, сводило с ума. Меня обвиняли в том, что я легко объединяюсь с мужем на негативе (например, против психолога) и не умею с ним взаимодействовать на позитиве. И едва я начинала пробовать объединяться только на позитивных вещах, например, копить с ним деньги, строить вместе бизнес, придумывать и воплощать новые идеи – меня моментально одергивали: оказывается, в этом надо быть только с ней, а не с мужем, поскольку именно она была автором всех позитивных моментов моей жизни.
Честно: я не знала, как быть. Я стараюсь понять, что правильно, а что нет, как надо делать, а как делать противопоказано. Но делала вид, что все понимала, спросить или уточнить противоречия было страшно, так как сказали бы, что я идиотка. Я постоянно хотела угодить психологу – это было главное и, к сожалению, это не всегда получалось.
Иногда меня и мужа приглашали на мероприятия вне психоанализа, и поэтому у меня сложилось мнение, будто мы дружим с ней. Но она все равно держала определенную дистанцию. Поэтому любой наш выход в свет, была ли это просто выставка или спектакль, заканчивались психологическим разбором.
И вот одним из таких мероприятий стало посещение закулисья драматического театра. Для нас устроили экскурсию, показали то, что было скрыто от зрителей. Я всегда меркла рядом с мужем, как-то бессознательно я ставила себя ниже его. В тот день я чувствовала себя нелепо и оделась нелепо, а может, все было и хорошо, просто я так жалко смотрелась, но и чувствовала я себя тоже жалко. Я молча плелась за ними, пока они шутили и смеялись, иногда тоже выдавливая из себя улыбку.
И вот настал момент, когда нас вывели на сцену. Зал был пуст – и вдруг включились софиты! Мой муж, не растерявшись, встал под их лучи и что-то громко и театрально прокричал. Театр и сцена были его стихией, а благодарный зритель – наркотиком. Это действо развеселило всех. Я стояла на краю сцены, прижав к груди голубую сумочку и наблюдая за всем.
На моей консультации мы в очередной раз разобрали нашу экскурсию и мою роль, мою одежду, мою нелепость. Мне было сказано, что я должна соответствовать мужу, а я не в силах даже подыграть. Но это мне вообще не свойственно. Сейчас я понимаю, что муж на моем фоне, конечно, расцветал.
Я возненавидела свои юбку, блузку и голубую сумку после этого. Сумка была дорогая, но я со всем этим распрощалась и выбросила, будто отвергая себя – ту, которой я была на самом деле и принимая через силу ту, кем и не очень хотела быть.
Муж, укрепившись за счет психолога, стал более жестким.
Не помню уже тот момент, когда в их отношениях начался разлад, скорей всего, это случилось, когда мой супруг попал в клуб социальных технологий. Организатора клуба знала психолог, и у нее была личная неприязнь к ней, а может, ревность. Консультации их стали приобретать более жесткий характер, мужу тоже стало трудно, мы немного начали меняться ролями: теперь я выходила на первый план и со мной уже стали объединяться.
Я не знаю, почему я многое сглатывала.
