в унисон начали рыскать глазами по небесному своду, стараясь понять, что же привлекло пристальное внимание учителя, правда, не совсем понимая, что они вообще там ищут. Но Перди Понси, пухлый подросток в очках, любимчик Игнессии Бомбард, уже что-то деловито декларировал с умным видом небольшой группе ребят, которую он собрал вокруг себя. Конечно же, он первый смотрел в телескоп и тыкал своими крупными пальцами-сосисками в ночное небо в какую-то далёкую звезду, даже не замечая, что елозит рукавом по носу маленькой худенькой девочке стоявшей рядом. Да ко всему прочему уже успел натереть ей его докрасна. По всей его позе было понятно, что он первым хочет во всём разобраться и крайне ждет похвалы и одобрения, что аж выпрыгивал из своих коротеньких штанишек. Но всё же для успокоения и некоторой подстраховки он искоса поглядывал на учителя, стараясь понять, куда тот действительно смотрит, чтобы при необходимости можно было быстро скорректировать выбранное изначально направление и не попасть впросак перед всем классом.
Растерянно переглянувшись между собой, Ники Ноулс, Терри Амвилл и Вуджес Стоун мысленно пришли к единому выводу, что совершенно не понимают, что же столь интересное так молниеносно и всецело поглотило внимание Эвенеса Эмбора, и они по-прежнему продолжали дружно следить за ним, иногда переключаясь и отводя взгляд на темное небо. А тем временем звездочёт успел достать свою раздвижную подзорную трубу. Одной рукой он крепко сжимал её, да так, что костяшки его тонких пальцев успели заметно побелеть, и непрерывно всматривался в небо сквозь стёкла её увеличительных линз, а второй – что-то очень быстро и оживленно строчил в небольшом, но крайне увесистом кожаном блокноте, который, тут как тут, незаметно появился откуда-то из складок его широкого балахона. Он поместил книжку для записей на круглом столике-шпильке около панорамного свода и не замечал ничего, что происходило вокруг него.
Ребята вновь посмотрели на небосвод. Поначалу такой безоблачный, сейчас он стал затягиваться тучами, которые даже на ночном небе выглядели по-грязному серо и тяжело. Они тесно окружали луну, ютились рядом, но не решались подступиться ближе, как будто вокруг неё был очерчен невидимый круг-оберег, который они никак не могли переступить или нарушить. И тут друзья ахнули. Теперь им стало очевидно и ясно, что разглядел Эвенес Эмбор на ночном небосводе намного раньше них всех.
Луна начала меняться.
Удивительное искрящееся серебро красок по краям луны с молниеносной скоростью начало приобретать желтоватые оттенки, как вирус поглощает здоровые клетки организма, захватывая все большую площадь, так и желтый цвет с уверенностью двигался к самой её сути. Уже половина Луны окрасилась в тусклую жёлчь, и один лишь центр по-прежнему сохранял свою серебристость цвета, наподобие жемчужины. Луна, словно поблекшая золотая монета, прикрепленная кем-то на небосводе, меняла свой окрас и безмолвно таращилась на них. Желтизна заполонила все, и к тому моменту, когда на небе повис огромный жёлтый шар, Ники к своему нескончаемому удивлению, плотно граничащему
