запинки предположил Светозар. – Яблоновского, не жетон. Он это хорошо умеет.
– И вы говорите, что он никому не причинит вреда, – кротко упрекнула Дарина.
– Он всегда по делу!
– Отпуск-то у него вынужденный. Может соскучиться по работе.
Светозар попытался испепелить ее взглядом. Возможные пререкания оборвал щелчок в наушнике:
– Даруся, где ты шляешься? – спросил Негослав. – Мы уже и на железнодорожном переезде побывали, и винегрета в буфете навернули, а тебя все нет и нет
– А я у Светозара гречневой каши поела.
– Это правильно, – одобрил Негослав. – Подрыв материальной базы вероятного противника – благоугодное Камулу дело. Греби в гостиницу, мы по тебе соскучились.
Дарина поняла, что намечается оперативное совещание, и встала со стула:
– Вынуждена попрощаться. Командир ждет.
Светозар удержался в рамках – не задал лишнего или глупого вопроса. Вызвал такси, проводил до ворот, по пути поинтересовался:
– Но ведь было еще что-то? Вы бы не стали со мной разговаривать, если бы Гвидон по доброй воле примкнул к мятежникам. Вы принципиальная, Дарина. Я уже понял.
– Было, – согласилась Дарина. – Следующую сказку послушаете завтра. Если позволит жизнь и обстоятельства текущего расследования. А пока обдумайте факты. Я вам рассказала достаточно. Можно сделать кое-какие выводы.
– Спасибо.
Светозар открыл ей дверь такси и подарил крупное красное яблоко. Дарина сначала отказывалась, а потом перестала. Яблоко было сочным и вкусным. Как раз хватило на поездку до гостиницы.
Глава 2. Гвидон. Побег от прошлого
Сон пришел два месяца назад. Он летел сквозь море огня, вопя от ужаса, срывая голос и задыхаясь. Зная, что уже умер – похоронили. Выбили имя и фамилию на могильном камне.
Гвидон проснулся в холодном поту, еле-еле дополз до ванной, умылся и долго смотрел на себя в зеркало. Там отражался не сопляк-лейтенант, а заматеревший майор с диковатым взглядом. Он перебрал вехи реальности, сверяясь с календарем, контактами в телефоне и квитанциями в ящике шкафа. Посчитал на пальцах, убедился, что со злополучного назначения на «Грозу» прошло почти пятнадцать лет, превратился и лег на линолеум возле отопительной батареи. Батарея была холодной – в конце сентября в Ключевых Водах и балкон-то не всегда закрываешь – и противно давила на спину, препятствуя возвращению кошмара.
Утром он не нашел сил, чтобы идти на службу и смотреть в глаза Светозару. Позвонил, сказался больным. Подавил мимолетное искушение купить спиртное – как клеймо въелось самоограничение «не пить, чтобы не проболтаться» – и пролежал целый день на кровати, разглядывая потолок.
Воспоминания и осознание случившегося были не в диковинку – накрывало Гвидона не впервые. Настоящим беспамятством он наслаждался шестнадцать месяцев:
