добивается, чтобы Комиссия при СНК СССР по освобождению и отсрочкам от призыва (а только она в годы войны освобождала от службы в Действующей армии) отозвала Г.Н. Флерова с фронта. Это было сделано. Однако отсрочка ученому давалась только на 1942 год.
И тогда в судьбу Флерова вмешивается его учитель академик А.Ф. Иоффе.
В одном из своих писем Флеров довольно резко высказывается об академике Иоффе, считая, что именно он повинен в приостановке работ по урану. Абрам Федорович знает об этом. Но тем не менее по просьбе Курчатова как вице-президент АН СССР обращается к С.В. Кафтанову:
«…Г.Н. Флеров (выдвинутый в 1940 году кандидатом на премию имени Сталина) является одним из наиболее осведомленных, инициативных и талантливых работников по проблеме урана в СССР. Я считаю поэтому необходимой демобилизацию его и привлечение к разработке специальных научных вопросов, и в частности проблемы урана в СССР».
И как приложение вице-президент посылает расчеты Флерова по урановой бомбе.
Это обращение играет решающую роль: Флеров отозван из армии, он приступает к работе по «Урановому проекту». Однако Уполномоченному ГКО по науке С.В. Кафтанову вскоре приходится еще раз помогать Флерову.
Тот направлен в Ленинград, чтобы подготовить к отправке в Москву материалов и оборудования из ЛФТИ. Там ученый неожиданно заболевает. Курчатов очень встревожен, и об этом свидетельствует его письмо Кафтанову:
«Сообщаю Вам, что 23 декабря 1942 г. в Казани на имя академика Иоффе А.Ф. получена из Ленинграда от 10 декабря 1942 г. телеграмма о том, что Флеров Г.Н. серьезно болен. Положение его, по полученным сведениям, весьма тяжелое. Необходимо Ваше личное срочное вмешательство… Ваша телеграмма т. Жданову или т. Кузнецову в Ленинград с просьбой оказать быструю и эффективную помощь т. Флерову имела бы решающее значение…»
Будущий академик Г.Н. Флеров был спасен.
Заканчивался 1942 год. Страшный и жестокий год великой Отечественной войны. Он стал переломным в истории «Атомного проекта СССР» – работы по урановой проблеме, приостановленные с нападением фашистской Германии, возобновились.
О том, что в Америке разворачивается «Манхэттенский проект», еще известно не было…
«бомбы нет: плохо работаем!»
Начало 1943 года. На фронтах чуть полегче.
Разведка продолжает поставлять материалы по созданию урановой бомбы в Америке и Англии.
В. М. Молотов изредка получает информацию о состоянии дел, но урановая бомба его не очень интересует – наверное, он не верит в возможность ее создания. Однако как заместитель председателя Государственного Комитета Обороны реагировать он не может. Тем не менее аппарат Молотова работает, и сведения, которые он поставляет своему шефу, неутешительные:
«Решения ГОКО по урану выполняются очень плохо, что видно из прилагаемых справок.
По обоим решениям ГОКО работы в установленные сроки выполнены не будут.
