правила, – оценил Мануэль, забирая карты со стола. – Хорошо…
Парень был не промах, он даже тасовал колоду, как настоящий профессионал.
– Довольно, – Мануэль раскрыл карты. Двойка, тройка, единица. Шесть очков. У Ивана четыре, из которых две картинки.
В кабинет принесли две чашки кофе.
– Напиток вселенной! – улыбнулся парень, потягивая носом аромат.
– Поддерживаю, – Иван сделал глоток, пока Мануэль убирал карты.
– Крэпс?
– Обычная игра в кости, только название более современное.
– Годится. Лет ит райд?
– Хм… Покер. Не ошибаюсь? – сморщил лоб Иван.
– Не ошибаешься. В чем разница между обычным покером?
– Игрок играет против казино и может снять две из трех ставок.
– Молодец, – хлопнул в ладоши Мануэль, вовлекаясь в интересную беседу. – Откуда ты все это знаешь?
– Говорю же, сидел с некоторыми. Сокамерник был лютым игроком, постоянно делал мне мозг по поводу игр.
– А за что сел ты?
– За убийство.
Мануэль поднял на него карие глаза, выражая восхищение.
– То есть, ты без труда можешь вспороть брюхо?
– Легко. А если за это еще и платят…
– Добро! Добро! Не страшно было?
– Нет. А после уже было жутко, когда тебя приговаривают к семи годам лишения свободы.
– Очень мало за убийство человека.
– Облегчающие обстоятельства приписали, так-как сестра дала показания, что я грохнул педофила, – у парня затряслась губа, вновь представляя картину перед глазами.
– Ты молодец. Я бы поступил точно так же.
Иван благодарно улыбнулся. Приятно осознавать, что такой человек, как Мануэль, согласен с его решением и ничуть не противится его присутствию. Это дорогого стоило. У сокамерников были лишь разговоры, что как только они выйдут – дороги в органы власти им открыты. Но это была лишь болтовня, ведь ни один из тех, кто вышел, не вернулся к нормальной жизни. На его счету двоих посадили обратно за разбой и грабеж, третий через полгода высидки вновь изнасиловал и ограбил старуху. Не было таких людей, как он, кто сидел незаслуженно. Каждый человек выбрал свою жизнь самостоятельно, выбрал убивать, грабить, насиловать и возвращаться на круги своя, в теплую камеру за решетку и к вязанию носков для военных. Но и никто не вправе судить о выбранном пути, а если же и судят, Иван готов был одолжить им свои ботинки.
– Мне приятно это слышать, – немного томно произнес парень.
– Мне приятно, что я познакомился с тобой, а теперь выслушай мое предложение…
– К черту! Я возьмусь за такую работу! – Руф развалился в кресле перед Мануэлем, потягивая через трубочку лимонад.
– Родители против не будут? – заулыбался парень, смотря на озорного студента, чьи глаза загорелись, когда тот назвал месячный заработок.
