к окну, высунул голову наружу, а потом прикрыл створки, чтобы снаружи никто не услышал разговора. Сосновский узнал голос Шелестова.
– Ну как вы там, Максим? Разбираетесь? – спросил Сосновский.
– Разбираемся, – ответил Шелестов. – Сразу появилось ощущение, что нас здесь ждали. А раз ждали, то диверсия у них почти готова или вот-вот подготовка закончится. Напряженная обстановка… Платов не ошибся, вовремя почувствовал обстановку, вовремя нас сюда прислал.
– Платов умеет собирать информацию, – согласился Сосновский. – У него чутье настоящего разведчика. Талант! Вы там поосторожнее, горы все-таки.
– Постараемся, – странно хмыкнул Шелестов. – У тебя как там идет лечение?
– Пока в пределах нормы, но хотелось бы побыстрее. Буду стараться, работаю… хм, над собой.
– Не перестарайся, Михаил, – строго предупредил Шелестов. – В твоем положении возможностей… для выздоровления много. Не навредить бы только излишними… упражнениями. Как Аминат себя ведет?
– Приходит почти каждый день, навещает, балует домашней снедью. Болтаем о том о сем, вспоминаем Баксан и ту осень. Но ей такие воспоминания не очень нравятся. Думаю, потому, что ей тяжело все это вспоминать. Одним словом, дружим мы с ней.
– Ну, дружи, дружи, – вздохнул Шелестов. – Не мне тебя учить. Но только помни, что это Кавказ, а не Берлин.
Сосновский, чтобы успокоить командира, хотел пошутить и брякнуть по-немецки что-нибудь вроде «Das stimmt, Herr Oberstleutnant!»[1], но решил не шокировать лейтенанта из подразделения защищенной телефонной связи.
Ночной воздух был душистым и спокойным. Коган присел у окна, глядя на далекие горы, чернеющие на фоне звездного неба. Электричества в поселке еще не было, и поэтому небо распростерлось во всей своей красе над Баксанской долиной. Помощница начальника НКВД района вошла тихо и, позвякивая подстаканниками, стала расставлять на столе стаканы, блюдечки с бутербродами. Сам Василий Макарович Жданов разговаривал по телефону, сидя за своим столом. Точнее будет сказать, что принимал доклад майор Жданов, что-то быстро записывая в тетрадке и прижимая трубку телефона к уху плечом.
– Залюбовался? – раздался вдруг голос Жданова за спиной.
Коган обернулся и увидел, что майор стоит рядом с ним и тоже смотрит в окно. Где только не бывал Коган, куда только не бросала война его и всю группу Шелестова. Даже в Норвегию, даже на далекий тихоокеанский остров. Везде свои красоты, свои прелести природы, свои чудеса и достопримечательности. Но горы составляли о себе совсем необычное впечатление. Ощущение величия, первозданности и недосягаемости. Даже безграничные просторы океана не оставляют в душе таких ощущений. Всему виной кривизна поверхности Земли. Ты видишь только то, что находится до горизонта. А вот с горами не нужно и за горизонт заглядывать, ты просто видишь их перед собой, и теряется расстояние до гор, их высота. Просто возникает ощущение нереальности всего вокруг, фантастичности.
Так точно, господин подполковник! (
