полка?
– Севского.
– Куда ж ты идешь?
– Сюда, сказывали, наши прошли, – махнул он рукой вперед.
Я поехал по указанному направлению, направление было верное: я выбрался наконец на дорогу, которая вскоре вывела меня из лесу на широкую поляну. На поляне влево от дороги лежала деревушка Джуранлы; вправо, на лугу, Севский полк выстраивался в порядок. Раздельно стояли роты, батальоны; гул разносился в воздухе от громкого солдатского говора. Офицеры ходили в промежутках между ротами, командовали солдатам «смирно!». Говор стихал на минуту и затем поднимался еще громче прежнего. Мне невольно вспомнился недавно слышанный мной разговор генерала Гурко с майором Лигницем, прусским военным агентом. Лигниц выражал мнение, что русские солдаты вообще мало говорят между собой, в дело идут молча. Наоборот, у прусских солдат всегда слышится оживленная беседа.
– Послушайте наших солдат после дела, – возражал на это Гурко. – Я помню, как под Уфланлы проходил мимо меня стрелковый батальон, возвращавшийся с поля сражения. За версту было слышно, что идут солдаты. Все говорили громко, наперерыв…
И в самом деле, тут было то же самое. Все говорили хором, быстро, не слушая один другого, увлекаясь собственным рассказом. Гул стоял в воздухе от солдатского говора. Мне хотелось послушать солдатских рассказов, но времени у меня не было. Я боялся не застать Гурко на шоссе и потому, объехав Севский полк, направился дальше. По дороге мне попался навстречу ординарец Гурко.
– Не встречали ли Севского полка? – закричал он мне издали.
– Вон там. А Гурко где?
– На шоссе. Я еду с приказанием Севскому полку собраться и стянуться поскорее к шоссе.
– А что, Сулейман-паша наступает?
– Нет, наоборот, мы наступаем.
– Как мы наступаем? Постойте, расскажите.
– Некогда. Поезжайте, сами узнаете, – прибавил ординарец, направляясь карьером.
Следовательно, мы атакуем тридцатитысячную свежую армию, атакуем без патронов, снарядов, с измученным семитысячным отрядом! Я ничего не понимал.
Между тем по шоссе тянулась артиллерия, сворачивая в сторону и въезжая на холм для занятия позиции насупротив Ески-Загры. Киевский гусарский полк рысью ехал по шоссе, чтобы рассыпаться цепью против кавалерийской цепи неприятеля. Один-единственный батальон стрелков двигался вперед к Ески-Загре. Сомнений не было. Мы наступали на Ески-Загру. Гурко стоял на батарее полковника Ореуса и с биноклем в руках смотрел в сторону неприятеля. Мы были в трех верстах от Ески-Загры. Над городом поднимались столбы черного дыма. В версте от нас была рассыпана цепь черкесов, а за цепью виднелись темные массы турецкого войска. Они расположились вокруг города, заняли окрестные холмы, широко растянулись кругом. Вся эта громадная сила могла ежеминутно ринуться на нас, неудержима как лавина, и задушить в несколько мгновений. Мы с трепетом поглядывали на неприятеля.
