понимания не встретил.
Несмотря на их связь, каждая из половин обладала своим взглядами на жизнь, которые порой приводили к конфликту.
Вот и сейчас, подавая воду обессиленной Рубби, Хельг чувствовал возмущение брата.
«Нежная какая! Подумаешь, пришлось залатать пару дырок », – заворчал снова.
Хельг раздражённо отмахнулся и передал девушке стакан.
– С-спасибо, – прошептала бедняжка и залпом выпила воду. – Я… боюсь крови.
«Гр-р-р! »
«Закройся, – попросил Хельг. – Или я тебя вырублю».
«Только попробуй!»
Рубби, конечно, не слышала их перепалки. Встав на дрожащие ноги, она встряхнула огненной гривой и похлопала себя по щекам.
– Ладно. Надеюсь, Дуглас скоро очнется…
Что вполне вероятно – все же раны не были критичными, да и медкапсула хорошо отработала.
– …Но нужно успеть починить и корабль тоже. У нас осталось мало времени. Мне будет нужен один из вас… Другой останется на мостике.
И, развернувшись, Рубби пошла к двери. Но на полпути резко вильнула в сторону. Хельг едва успел поймать осевшую на пол девушку.
Потеряла сознание. Опять!
– Боги над нами как следует посмеялись! – зло подытожил Хальс.
Но все же отправился за аптечкой. Истинную нужно было приводить в чувство. Без нее это корыто совершено неуправляемо.
***
Стыдно, стыдно, стыдно… О, звёзды, как же ей было стыдно!
Снова потерять сознание, точно кадетка института благонравных девиц!
Там готовились скромные и нежные спутницы для особо родовитых аристократов. По факту, просто узаконенные любовницы, умевшие томно закатывать глазки и валится в обморок по щелчку пальцев.
Правда, Рубби выключилась из-за ушибленной головы и конской доли обезболивающего, но разве это важно?
– Ключ на двенадцать и плазморез, пожалуйста, – пробурчала, высовывая из-под трубы только руку.
В которой немедленно очутилось то, что нужно. Хельг оказался отменным помощником, и – хвала небесам, – немногословным.
С ним и дышалось как-то легче, а вот его братец Хальс… Бр-р-р!
Когда Рубби пришла в себя, то первым делом наткнулась на ледяной взгляд и презрительно изогнутые губы. Хальс не скрывал своего разочарования, как будто вместо девушки перед ним вдруг очутилась мокрица.
Но вместо злости пришло смущение.
Рубби вдруг стало ужасно неловко перед этим огромным и пышущим силой красавчиком. Идиотское ощущение, она знала! И ничего не могла сделать.
– Герметик, – зарычала, снова протягивая руку.
– Какой?
– В синем тюбике!
Хельг беспрекословно повиновался. А вот Хальс наверняка бы огрызнулся. И тогда Рубби смогла бы включить ошейник…
Но мысль о наказании никак не ободрила. Во-первых,
