тускнеть – осень, день теперь короткий. Нам пришлось переместиться на пятый этаж – жильцы начали возвращаться в свои квартиры. Слава богу, на лестничной площадке пятого этажа из четырех квартир только две и заняты. В одной Губан живет со своей мамашей, в другой – Кочерга. Старуха полуживая, которая из квартиры вообще сморщенного носа не кажет, ей дочь носит харчи раз-два в неделю. Никто нас из Губановых соседей увидеть не мог, и очень хорошо, что не мог. А то сдали бы, как пить дать… Кто ж со старшаками ссориться захочет?.. Сидели мы молчком, курили, пуская дым по стенке, пока сигареты не закончились. Можно было к Губану попроситься, но его мамаша… Очень она нас с Дегой не любит. Трезво оценивая интеллектуальный потенциал своего отпрыска, она почему-то считает, что мы спим и видим, как Губана впутать в какую-нибудь авантюру, самим поиметь выгоду, а на недалекого детину повесить всю вину. Тот факт, что наша ватага уже который год живет и не тужит, чего бы не было, если б мы – все трое – друг за дружку крепко не держались, ее нисколько не смущает, вот так… Того, что она, мамаша Губана, увидит нас через дверной глазок, мы, понятное дело, не боялись. Давным-давно уже у всех дверные глазки замазаны чем-нибудь, или заклеены, или заколочены, от греха подальше. Чтобы ненароком не увидеть ничего такого, чего видеть ни в коем случае не надо…
Нет, додумайся Замай, Баламут или Гуля наведаться и в этот подъезд тоже, мы бы, конечно, сразу ломанулись к Губану… а оттуда по балконам… А куда еще? Не заваренный же чердачный люк отдирать? Но сюда старшаки почему-то соваться не торопились. Может, еще раньше посылали кого-то про Дегу разузнать, может, Чипа дал своей ватаге вполне конкретное задание – пробивать именно мой адрес, а сами они инициативу проявлять поленились. Кто знает. Во всяком случае, скоро мы получили возможность убедиться, что старшаки нашли занятие поинтересней, чем бегать по подъездам за проштрафившимися пацанами.
На капоте «семерки» появилась сначала одна бутылка с разлапистыми иероглифами на цветастой этикетке (в нашем шалмане только китайским пойлом и торгуют – гаоляновой водкой, потому что дешево и с ног валит, как противотанковый пулемет), а затем вторая и третья…
А потом изрядно осоловевшая ватага втянулась в «семерку», Петя Ша стрельнул в сторону очередным окурком и сел за руль. Тачана, коротко взревев, запыхтела прочь.
К тому времени уже заметно стемнело. Стало пусто, совсем мертво во дворе. Да и не только во дворе, по всей Гагаринке. По всей стране. По всему миру, где сейчас солнце ушло за горизонт.
Мы с Дегой, выждав еще несколько минут на всякий случай, дунули с осточертевшей лестничной клетки ко мне.
Перво-наперво мы, само собой, кинулись занавешивать окна. Занятие привычное, справились меньше чем за минуту. И как только мы закончили, замок в двери скрежетнул, поворачиваясь… Дега сморщился и присел, схватившись за живот, точно тот замок провернулся у него в кишках.
– На засов
