анятся очень глубоко, надежно спрятанные, словно добротное сукно в сундуках, диктуя нам вкусы, предпочтения, призвания…
Главную роль в моем развитии как творческого человека сыграла бабушка. Она любила рассказывать истории, а я – их слушать. Вместе с каждодневными делами – доить корову, собирать яйца в гнездах кур, готовить еду, прибирать в доме, пока в русской печи доходят шанежки или блины с зеленым луком, – творился мой мир и характер, теплый, как парное молоко, и упругий, как корочка пирога. Я любила вязать с бабушкой половики, собирать ягоды в саду, кормить животных. Образы рек и озер, душистых трав, высоких кедров, спелых ягод, россыпей камней на речке, чистейшей воды из колодца, рушников, старинных икон сохранились теперь уже только в моей памяти, но они навсегда остались источником вдохновения, несгибаемой воли, мудрости и счастья познания жизни.
Моя любовь к живописным картинкам зародилась еще тогда, когда мы с бабулей рассматривали ткани, из которых она шила сарафаны, кушаки, рубашки и фартуки, пили чай из разнотравья с медом, перебирали старинные фотографии, делали цветные мониста, которые я представляла чередой волшебных семечек, что когда-то дадут свои всходы. И они проросли, раскрываясь красотой жизни. Могучая ее тайна состоит в творчестве, которую нужно научиться уважать внутри себя как главную божественную силу. Осознание этого помогло мне раскрыть в себе Мага, активизировать Верховную Жрицу и пойти по пути Иерофанта, выполняя миссию духовного человека, оставаясь Императрицей в сознании.
Вне зависимости от нашего языка, национальности, воспитания, места жительства и ценностей, благодаря визуальной информации, которая выражает до девяноста процентов всего объема восприятия, у нас возникают сходные представления о том или ином архетипе. Потому что все они глубоко прописаны на подсознательном уровне, пропитаны эмоциональным эликсиром тысяч поколений, когда наши колыбели разума плелись из нитей психологических ощущений окружающего мира, а связь с природой была очень глубока. И все мы чувствуем эту связь, несмотря на техногенное развитие общества. Природа человека сродни биологической структуре Земли. И сам человек есть результат развития жизни планеты. Поэтому энергии, исходящие от каждого из нас, облаченные в гармоничный образ, вызывают доверие, уважение. И, напротив, вступая в спор и вражду со своей истинной природой, мы демонстрируем визуальную картину дисгармонии, невежества, раздора и хаоса.
С другой стороны, мы не живем в мире буквальности. Идиомы, ассоциации, подтекст встречаются нам сплошь и рядом. Способность улавливать неявную, скрытую информацию есть не у каждого, но ни один из нас не общается чересчур прямолинейно: всегда есть место интуиции, считыванию поведенческих мотивов, мельчайших сигналов, исходящих от человека. Птицы, животные используют оперение, мех, запахи, рога и многое другое, чтобы заявить о своих намерениях, создать союз, обуздать противника – все эти внешние атрибуты не несут прямой угрозы и редко применяются прямо по назначению. И только лишь человек может считать красивой шкуру убитого леопарда, а не самого зверя с его величием, грацией и глубиной взгляда. Подтекст человека, выражающего подобное мнение, будет восприниматься нами как агрессия, амбициозность и эгоистичность. Столкнувшись с дикой кошкой безоружными, такие люди проявляют, как правило, трусость и малодушие. Природа мудра, и мы можем поучиться у нее применению подтекста в игре под названием «Жизнь».
Интересное применение скрытого смысла, который несут образы, я однажды нашла у дизайнера Джей Петерман (Jay Peterman). Одежда представлена на сайте по большей части отрисованной, а не на фотографиях, как это принято в современном интернет-пространстве. Названия вещей автора коллекции передают идеи, которые пробуждают в нас образы и настроения, например: «Платье, меняющее душу», «Платье хранительницы секретов», «Пуловер „Восточная философия“», «Платье лунного света», «Кафтан „Масала“». Какой реакции ожидает автор, какова задумка, например, «Платья, меняющего душу»? С виду обычное платье коричневого цвета с принтом, отдаленно напоминающим цветущую сакуру. И нам становится интересно: как мы изменимся, надев такую вещь? Как душа может быть связана с фасоном, рисунком или фактурой материала либо историей создания этого платья? А что значит «сакура»? Не она ли придает ему такую таинственность? И почему выбран коричневый цвет? Ответы у каждого будут свои. Но мастеру удалось главное: пробудить интерес, зажечь огонек любопытства, создать что-то уникальное. Мне понравился кафтан «Восточная философия». Своей яркостью он напомнил мне обряд дьалама – повязывание цветных лент на деревья как выражение уважения к духам природы. Ленты на деревьях вешали также и для того, чтобы обратиться с просьбой, молитвой к эжину, то есть духам стихий, почитаемых явлений природы, хозяевам местности. У дерева есть эжин, он есть и у леса, где растет дерево. Вероятно, моя любовь к шарфам, платкам и палантинам корнями уходит в восточный род по линии матери, где хадаки (разноцветный шелковый шарф) преподносили в дар в знак уважения и особого расположения. Пять цветов хадаков – желтый, белый, красный, синий и зеленый – символизируют все пять стихий: Земля, Вода, Огонь, Ветер и Дерево.
Самую глубокую
