мастерами-оружейниками Женевы, славившиеся на весь мир часы и массу других ювелирных диковинок. Остановившись по пути в Гамбурге, он узнал печальную новость о скоропостижной смерти царя Федора Алексеевича. Слухи ползли далеко неутешительные, наводя на впечатлительного Лефорта тоску и уныние. По прибытии в Москву он сразу же отправился в Немецкую слободу, где друзья и знакомые поспешили его разубедить в самых худших прогнозах. Они поведали ему, что в государстве не произошло каких-либо глобальных перемен, его покровитель князь Василий Голицын, занимавший должность главы Посольского приказа, пребывает в добром здравии и в фаворе у государей Иоанна и Петра.
Узнав последние новости, Лефорт незамедлительно отправился к князю, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение и доложить о скором прибытии чрезвычайного датского посланника Гильдебрандта фон Горна (давнего знакомого Лефорта), с которым он повстречался по дороге в Москву. Выслушав доклад женевца, Голицын временно назначил его на должность пристава при свите фон Горна.
В то время князья Голицыны занимали высокие посты и пользовались огромным влиянием в верховных органах власти, поэтому дружба с этими политическими колоссами открывала любые двери. С их протекции (но в большей степени благодаря Борису Алексеевичу, назначенному дядькой при юном Петре) карьера Лефорта резко пошла в гору.
29 июня 1683 года в честь именин Петра! ему пожалован чин майора, а уже через два месяца, 29 августа, на именины царя Иоанна V, Лефорт произведен в подполковники. В 27 лет он стал вращаться в таких заоблачных кругах, которые и не снились простому смертному. К тому времени Франц обзавелся собственным домом, где сам принимал почетных гостей: чиновников, дипломатов, негоциантов, захаживали время от времени и князья Голицыны. В Немецкой слободе не стихали звуки музыки и грохот фейерверков.
Наступил 1685 год, и бесконечный праздник порядком утомил и самих гуляк. Настало время возвращаться к делам государственным. От длительного безделья и многочисленных обильных возлияний Лефорт погрузился в глубокую хандру. Бывало, он целыми днями просиживал дома, не показываясь на людях, игнорируя приглашения друзей. Подобные перемены в поведении всеобщего любимца не остались незамеченными, прежде всего для Бориса Алексеевича Голицына. И чтобы хоть как-то привести Лефорта в чувство, князь собрался поставить его во главе конного полка в тысячу сабель и отправить в Казань навести порядок. Но обстоятельства сложились иначе, подполковника Лефорта с батальоном солдат направили в сторону Украины в помощь российским крепостным гарнизонам, страдавшим от участившихся набегов крымских татар. В Кизилевских степях батальону не раз приходилось участвовать в стычках с отрядами степняков. Осенью 1685 года войска получили приказ отступить, и зимой Лефорт был уже в Москве.
Нестабильная обстановка на российских границах требовала принятия радикальных решений.
