шляпе. На фоне пальма. Ник «Конфетка».
– Какая безвкусица, – прошептала я.
В груди полыхал пожар ревности. Я щурилась на брюнетку. Фото не приблизить, но выглядела девушка красивой. «Интересно, симпатичней, чем я?» – крутилось в голове, пока я пыталась разглядеть написавшую.
– Ты разговариваешь сама с собой?
Я отпрыгнула, от внезапного раздавшегося, голоса. Мы с Лукой смотрели друг на друга. Веснушчатое лицо помрачнело. Парень опустил глаза на стойку, где остался мобильник. Лука положил телефон в карман, а затем протянул мне разноцветный лед.
Я с трудом держала язык за зубами. Хотелось спросить, что это за Конфетка спрашивала о встрече.
Глава 7. Клуб
Лука протягивал мне цветной лед.
– Чем занималась?
В его голосе слышалась усмешка.
– Встречалась с подругами, – сообщила я про старушек. – Чем еще можно заниматься на работе в продуктовом?!
С трудом прогнала смущение, что влезла в чужую переписку. Чувство вины по-прежнему мешало думать разумно, я приняла ненастоящее мороженое. Лука, видимо, ждал вопроса. Я ничего не спрашивала.
Он оперся на стойку. Я упорно молчала.
– Чтобы есть, нужно открыть рот. – Лука вздохнул. Я демонстративно стала есть. Вкуса почти не чувствовала. Только холод. Парень сощурился: – Все успела прочитать?
– Не понимаю о чем ты. Ничего не видела, – пробормотала я.
«Значит, у Луки выключены уведомления. Они не приходят, пока не зайдешь в приложение. Ясненько, – грустно летело в голове. – Это не мое дело. Пусть хоть двадцать Конфеток себе заведет. – Злость сменялась обидой и обратно. – Гадство! Нужно было для начала прочитать переписку, а потом уже фотографию рассматривать».
– Если тебе интересно…
– Нет, – перебила я.
– Пришли деньги, – продолжил Лука, проигнорировав мой отказ.
Парень вновь брал заказы на фрилансе.
– А, ты об этом. – Я тыкала ложкой в тающий лед. – Через месяц и у меня будет зарплата. Так что нечего тут хвастаться.
Шутка вышла невеселой, но Лука посмеялся.
– Устала? – поинтересовался парень, опирающийся на стойку.
– Нет, – соврала я.
Пока не спрашивали, я не чувствовала, что ноги гудят. Остаток смены Лука провел в магазине. Я приговаривала, что он мешает работать. По правде же хотелось его выгнать только потому, что при взгляде на веснушчатое лицо, я вспоминала Конфетку. И то, как я влепила Луке пощечину. С того момента прошло два месяца, а до сих пор казалось, что моя ладонь горит.
Иногда я засматривалась на Луку, думая извиниться. Но потом появлялась мысль, что с теми, кто распускает руки, жить нельзя. Становилось страшно напугать Луку воспоминанием о происшествии, и я молчала.
«И чего я беспокоюсь по поводу Луки, если
