я записывала. Когда глаза привыкли к полумраку, я поняла, что комната довольно грязная. Про уборку я планировала сказать Хизер попозже. Богачи не любят грязь, даже если отрекаются от материального в пользу духовного. Каждая пылинка должна быть оправдана. А в деле Хизер нужды в грязи нет. В развитии души окружающий мир имел гораздо большее значение, чем думали приходящие к гуру.
Например, если сеанс не на пляже, то Хизер всегда жгла благовонии.
– Это помогает настроиться, – приговаривала она, рассказывая о моих обязанностях.
«Вводим людей в транс с помощью вонючих свечей», – записала я в заметки на телефоне. Затем Хизер продемонстрировала бронзовую штуковину.
– Поющая чаша. Привезла из Непала.
Девушка провела стиком по бронзовому краю. Комната наполнилась звуком. Будто сам воздух задрожал.
– Красиво, – прошептала я прислушиваясь.
Как и говорила Хизер – успокаивало. Девушка долго рассказывала о многочисленных путешествиях в поисках душевного равновесия. Хизер не придерживалась одной веры или методики. Она брала все, что ей нравилось, добавляла в свой курс для беременных и продавала за пятьсот долларов в месяц. Учитывая, что встречи проходили раз в неделю, то выходило дороговато. Деньги-то она собирала с каждого участника.
– Лучше, чтобы муж и жена были на одной волне, – оправдывала Хизер свое решение.
Но я слабо в это верила. Девушка может и хотела духовно развивать народ, но наличка ее явно интересовала. Мы сидели в громадном слишком дорогом особняке. Либо за дом платит кто-то другой, либо Хизер живет не по средствам.
– Ты снимаешь дом? – полюбопытствовала я.
– Мама снимает.
Неловко. «Хизер двадцать, чего она с мамой живет?» – это не укладывалось в голове. Точнее, я совершенно не понимала, почему кто-то добровольно живет с родителями. Даже проживание с родителями Луки (идеальных, по моему мнению) не звучало как хорошая идея. А ведь веснушчатый с ними ладил и все равно стремился покинуть дом с раннего возраста. Я пришла к выводу, что дети и родители не могут долго сосуществовать на одной площади.
По подсчетам в моей голове Хизер зарабатывала не так много, чтобы содержать огромный особняк, но достаточно, чтобы жить хорошо, если выберет виллу поскромнее. Опережая мои сомнения, девушка заявила, что еще делает массажи, проводит индивидуальные сеансы, собирает людей на групповую йогу и продает свечи, заряженные положительной энергией.
На вопрос, как Хизер их заряжает, та скомкано ответила, что оставляет их в саду, наполниться энергией от цветов и земли.
– Понятненько, – произнесла я. – Плодородие, все дела, значит.
В заметки улетела запись: «Сфотографировать свечи на фоне растений».
– Ты и вправду быстро учишься, – сказала Хизер, поднимаясь с подушки.
Живот мешал девушке полноценно двигаться. Поражало, что она успевала сделать самостоятельно все перечисленное. Хизер остро нуждалась в помощнице.
