в момент внезапно полыхнувшего душевного слома почему-то сбился: возвращался он совсем другой дорогой, не замечая этого. Он вёл машину на «автопилоте». Останавливался на светофорах, притормаживал на опасных участках дороги, «моргая» фарами, обгонял зазевавшихся водителей, уступал дорогу встречным машинам при поворотах и редким прохожим на «зебрах», словом, вёл себя, как дисциплинированный, законопослушный водитель.
Очнулся он, переехав Фонтанку. По привычке автоматически остановил машину голосующему мужчине. Растерянно глянул по сторонам, заторможено и удивлённо осознавая, что он у дома с «нехорошей квартирой» на улице Гороховой, в которой когда-то жил Григорий Распутин.
– Мне бы на Полтавскую, – произнёс мужчина, пристально его разглядывая. Денисов заторможенно осмысливал наваждение, которое с ним произошло.
– Так едем, командир, или нет? – переспросил мужчина громко.
Денисов повернулся к нему. Секундное замешательство окончилось быстрым:
– Едем, едем, едем.
Продолжая недоверчиво поглядывать на него, мужчина сел в кресло. Поёрзав в нём, сказал:
– А вы окно не хотите закрыть? Вы, что скоропортящиеся продукты в машине храните?
Денисов глянул на него, после на открытое окно и суетливо закрыл его.
– Теперь самое время вентилятор печки включить, – подсказал, усмехнувшись, пассажир.
Когда Денисов послушно нажал на переключатель печки, он, заложил руки за шею и с хрустом, потягиваясь, заключил:
– Поспать бы сейчас минут шестьсот.
От него попахивало соляркой. Видимо, чтобы всё расставить по местам, он короткими фразами проговорил, внимательно наблюдая за дорогой:
– Из рейса я. В Ростов груз возил. Туда по солнцу въезжал, а назад в такую пургу попал. Машин в кюветах! Маманя на Гороховой живёт, вот зашёл попроведовать, хотел остаться, да жена растрезвонилась: приезжай да приезжай, типа заскучала. Послезавтра опять в рейс, в Псковскую область. Дорога хитрая сегодня, под снежком местами гололёда, а посыпать, кажется, забыли. Аккуратней, не гоните, мне не к спеху.
Он расположился поудобнее в кресле, закрыл глаза, тихо проговорив:
– Отдохнуть не успеешь и опять за баранку. Сейчас, слава Богу, на дорогах поспокойней стало, маленько утрясся беспредел. Есть, конечно, оторвилы, но оружие сейчас достать не проблема, мы теперь тоже «не пустые» ездим. Вот несколько лет назад были дела крутые. Я разок попал по-крупному, но жив остался. Нажил я тогда волос седых…
Он стал похрапывать.
Денисов слушал его вполуха, он находился в каком-то странном подвешенном состоянии отстранения от действительности, в подавленности духа, в зудящей, внутренней тревоге. В голове всплыли укоризненные слова Георгия о том, что ему не к лицу опасный и бесперспективный промысел «бомбилы», это сразу высветило в памяти и ставшие уже постоянными горячие призывы Марии заканчивать с
