теперь жители кампонга упорно отвергали излишества. Обильные рыбные блюда ушли в прошлое. Все вернулись к обычной тушеной, соленой и сушеной рыбе, пышные трапезы допускались раз в месяц, чтобы принести жертву богам. Ощущение радости казалось приглушенным, люди будто затаили дыхание.
Ближе к Новому году бомбы стали падать все чаще, кучнее. До кампонга дошла весть, что как-то ночью погибла почти тысяча горожан. Жители кампонга удвоили порцию жертвенной курятины и рыбы, несколько раз в день жгли молитвенные палочки, ходили в большой храм, расположенный на севере, возле кампонгов, где разводят свиней, потому что выбираться в город стало небезопасно.
Некоторые засомневались, что им следует продолжать ходить на промысел к островам. В конце концов, они и так уже давно подозревали, что подобная удача просто так не бывает, за все приходится платить. Вдруг они позволили себе чересчур много и разозлили какого-то злобного духа? С каждым днем число рыбаков, отправлявшихся вслед за Па и А Боонем, убывало.
Сингапур привычно считался крепостью. Ан мо называли его “Гибралтаром Востока”, и, даже несмотря на то что японцы уже шли сквозь малайские джунгли, никто всерьез не думал, что война не ограничится лишь дефицитом продуктов и воздушными налетами.
Однако за две недели до Нового года в кампонг пришла весть, что дамба, соединявшая Сингапур с полуостровом Малакка, взорвана. Сделали это не японцы, а ан мо – те самые ан мо, что твердили, будто врагу не преодолеть естественных препятствий в виде джунглей и моря. А сейчас они сами взорвали дамбу. Неужто японцы так близко? В газетах печатали фотографии: разрушенные кампонги, в грязи валяются пронзенные штыками тела жителей. И до местных дошло, что от этих разрушенных домов и растерзанных людей их отделяет лишь узенький пролив. Пролив, через который можно перебраться по дамбе.
Кое-кто, например Ма и Сор Хун, заявляли, что выводы делать рано. Дамбу взорвали из предосторожности – ведь так говорят. Это вовсе не значит, что японцы наступают, однако уж лучше перестраховаться, чем потом рвать на себе волосы, – и с этим не поспоришь. Другие, например А Тун, стали запасаться рисом, консервами и свечами. Па своего мнения не высказывал, но однажды притащил домой два огромных ящика, набитых банками мясного рулета с овощами.
– Не на кухню, – сказал Па, когда Ма стала было доставать банки.
Мальчики пошли вместе с Па за дом и помогли выкопать яму. Когда они с перепачканными землей руками вернулись на кухню, Ма стояла на прежнем месте и взволнованно теребила кожу на локтях.
– Не втягивай в это мальчиков, – сказала она, – нечего их пугать всякими глупостями.
Но с каждым днем это все меньше напоминало глупости. Местные заходили в лавочку, даже когда им не требовались продукты, чтобы просто расспросить Суи Хона о новостях. Он как-то пошутил, что пора бы ему ввести сбор за услуги, и остальные поняли намек. Вскоре у них вошло в обыкновение приносить лавочнику гостинцы – паровые пирожки
