флирт по почте. Потом она приехала в колледж на «пром» [Праздник по случаю окончания или перехода в следующий класс колледжа], и молодые люди влюбились друг в друга. Конечно, оказалось, что девушка – дочь Джона В. Тоттена, архимиллионера. Они поженились, и молодой человек получил в приданое фабрику и стал богатым. Рассказ написан вдохновенно. Разумеется, без негодяя дело не обошлось: он там тоже имелся. Рассказ назывался: «Девушка за пирогом».
– Помню, я читал этот рассказ, – сказал я. – Хорошо, хорошо!
– Но подождите, – продолжал Майкл. – Это еще не все. Кинематографические режиссеры разыскали Виктора Локлэнда, и его гонорар за постановку выразился в пятизначном числе.
– Подумать только! – воскликнул я.
– Но подождите, и это еще не все, – продолжал Майкл. После того как фильм продержался на экране около года, кто-то рассказал о нем фабрикантам рубленого кокосового ореха, и они тотчас же отправили к Виктору Локлэнду своего агента, заведующего рекламой. Они заплатили Локлэнду кругленькую сумму за право перепечатки рассказа отдельной книжечкой. Было напечатано пять миллионов экземпляров – издание было великолепное, могу вас уверить, – а заведующий рекламой написал прекрасное вступление. Он заявил, что этот идиллический отрывок романа, который многие компетентные критики считали одной из самых трогательных историй, когда-либо появлявшихся в печати, был вдохновлен рекламой их фирмы. Он ни слова не сказал обо мне в своем вступлении. Оно было очень длинное – собственно говоря, оно было длиннее самого рассказа.
– Да, сэр, это замечательное…
– Но подождите, – продолжал Майкл. Это еще не все. С той поры Локлэнд стал постоянно разрабатывать ту же самую тему; он только меняет обстановку. Вечно одна и та же история с девушкой за сценой, с девушкой, руки которой добиваются.
– И это все? – несколько боязливо спросил я.
– Да, это все, – отвечал он.
– Я только что хотел сказать, что Виктор Локлэнд – большое имя в литературе.
– Вы правы, это действительно так, согласился Майкл. Но вы видите, как он начал. А теперь он богат.
– Я думаю, вы с ним большие друзья.
– О, нет. Теперь он еле узнает меня, – возразил Майкл. – Он стал литературным оракулом – разговаривает только с богом, да и с ним не в ладах…
3
Какого рода книгу собираетесь вы написать? – спросил Майкл после короткой паузы.
– Предполагается художественное произведение. Роман. Вы мне нужны в качестве героя.
– Вот как? Прекрасно? – воскликнул он. – Это дело по мне. Быть героем! К тому же я человек вполне пригодный для триангуляции.
– Что такое? – спросил я. – Пригодный для триангуляции? Это что-нибудь, касающееся книги?
– Да,
