шаги. В гостиную вошла Наташа и, конечно, обомлела.
– А я думала ты накажешь этого идиота за то, что он вытворяет! – резко сказала она.
– Наташ, но вы же сами вошли в его комнату без стука, – Ирина Львовна повернулась к дочери.
– Но он говорил там с кем-то! Это напугало горничную! – возмутилась Наташа.
– Разве запрещено выражать мысли вслух? Я переодевался и разговаривал с собой, потому что у меня было хорошее настроение. Наташ, не надо сердиться из-за этого неприятного случая, – очки всё ещё были у меня в руке, и я подмигнул ей.
– Нет, ты точно дурак! Ты конченый идиот! Иди грибочков покушай! – раскрасневшись, она сердито смотрела на меня.
– Я пообещал маме, что больше никогда не буду их есть, – примирительно улыбнувшись ей, я направился к двери.
– Давай, вали отсюда! Урод! – она отступила, пропуская меня.
– А ты – красивая девочка. Надеюсь, будешь ещё и умной, – сказал я и пошёл к лестнице на второй этаж.
По пути все думал: «Чего я с ней такой рассудительный, правильный? Ведь никогда и ни с кем вроде прежде таким не был? Хочется прогнуться, заслужить расположение? Может быть… А может хотя бы в новой семье создать нормальные отношение и взаимопонимание, раз уж такого не вышло в прежней?»
Уже поднявшись на второй этаж, пришла другая мысль: может поискать, где здесь кухня и сделать себе хотя бы чай, перекусить по мелочи? Похоже, сусел сегодня не ел ничего кроме мухоморов. Судя по комплекции его тела, он вообще никогда ничего не ел, подсев на грибы. И до вечера время ещё было. Если бросить взгляд в окно, то солнце золотило апельсиновые деревья в саду, но до заката было пока далеко. И я решил вернуться, пройтись там, где обнаружил столовую. Даже спросить у прислуги не западло, ведь у меня как бы память от мухоморов отшибло.
Направление я выбрал правильное. Ещё издали слышалось позвякивание посуды, а когда я открыл дверь, то увидел Леночку, выбиравшую в серванте тарелки. Она растерянно обернулась ко мне, едва не выронив из рук посуду.
– Лен, не поможешь мне? – остановился в дверном проёме. – После этого дурацкого отравления, что-то с головой у меня плохо. И с памятью. Можешь сделать мне чай и что-то быстро перекусить?
– Но, Александр Петрович, я же как раз накрываю на стол к ужину. Если угодно, вас позову, как всё будет готово, – она отчего-то раскраснелась.
Вызвать «Объект-инфо» сейчас? Пожалуй неуместно. Зависну с закрытыми глазами, в то время как она ждёт от меня другой реакции.
– Я не приду к ужину. Неважно себя чувствую. Можешь мне в спальню принести чай и что-нибудь вкусненькое? – спросил я.
– Как прикажите, господин Разумовский, – она сделала шаг в сторону из-за подсобного стола и так забавно присела, выставив одну ногу вперёд, подогнув колено другой ноги. Ничего себе какой прикольный книксен!
Здесь я пожалел, что снял очки: юбка-то на ней была короткой – чуть выше колена. Стройные, розовые ножки
