тебя из того света вытаскивать, а виновата буду я! – её голос задрожал от волнения, что вполне объяснимо: Христ не хотела понапрасну рисковать своей репутацией, с учетом того, что я отказал ей в возможности стать членом команды. – Так, старичок, давай, шевели своими копытцами, иначе мы оба сильно пожалеем об этой замечательной вылазке!
Мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы хотя бы чуть-чуть ускорить шаг. Вместе с этим и боль возросла в несколько раз, но я старательно терпел и лишь изредка рычал или кряхтел.
На остаток пути мы потратили минут десять-пятнадцать, правда, ощущались они бесконечной дорогой страдания. И через это мне пришлось пройти, чтобы поговорить с Краской, услышать её голос и в итоге сделать символичный подарок и отдать единственную в этом мире вещь, принадлежащую только мне. В голове было столько мыслей, связанных с этим…
Скажу честно, мне не хотелось дарить скарабея. Я его купил много лет назад, и на этой капсуле было пройдено столько и по поверхности, и в подледье, что представить сложно. С другой стороны, я понимал, что если Краска решила отказаться работать на ИЛ, то не станет этого делать и в любом случае сбежит как можно дальше и спрячется, чтобы никто не смог найти. Скарабей в этой ситуации станет для неё средством побега и пристанищем, хотя бы на первое время…
Я и моя спутница прошли по длинному, уже посветлевшему коридору, полному людей. Христ помогла мне раздеться и лечь на своё место. Старшие врачи, подошедшие к нам в компании колобка, уставились на неё, как на врага народа. Атмосфера впитала в себя пламя и электричество.
– Ты что себе позволяешь? – спокойно спросил мужчина, который, во всяком случае, выглядел самым старым из всех тех докторов, что встали перед моей койкой. Это скопление мужчин и женщин с интересом наблюдало за происходящим.
– Мы просто отправились немного пройтись, – спокойно ответила Христ, – пациент сказал, что больше не может находиться на месте и что его тело болит из-за нахождения в одном положении.
– Да ладно! – мужчина посмотрел на валькирию так, как обычно смотрят на пытающегося врать ребенка. – Ты совсем берега попутала?! – вот теперь он взревел. Вены на лбу и шее вздулись, белки глаз покраснели от гнева и были навыкате. Со стороны в эту секунду его лицо стало похожим на страшную маску.
– Рот закрой, – проскрипел я, собрав остатки сил, – если есть претензии, предъявляй их мне, обезьяна! – все представители старшего поколения докторов перевели глаза на меня. Я уже понял, что тот, с которым я начал конфронтацию, и есть самый главный, а остальные притащились, чтобы посмотреть на шоу. Именно поэтому я не смог сдержать всю желчь, которая скопилась внутри. Меня переполнило чувство омерзения ко взрослым мужчинам и женщинам, которые только и делали, что просто существовали в своём тесном мирке медицинского крыла.
– Что ты сказал? – доктор перевел взгляд с валькирии на меня.
На вид он показался мне взрослым, грамотным человеком, это согласно первому
