подчеркнуть важность того, что будет сказано далее.
– Начнем в порядке возрастания. Госсекретарь, посещая одно из предприятий, обмолвился по поводу конверсии. При этом он высказался в том ключе, что полноценная конверсия войны будет обеспечена реорганизаций тыловых структур. Никого не смущает, что это чисто Харлингтоновская риторика? При этом госсекретарь вел не спонтанный разговор, а выступал с заранее заготовленной речью, так что вопрос не столько к нему, сколько… – Оппенгеймер перешел на почти что издевательский тон.
– Я смотрю телевизор – я обнаруживаю ошибку. Да, еще был ряд комментариев в республиканской прессе, – президент вновь вернулся к прежнему размеренному стилю речи. – Все бы ничего, это в сущности не более, чем оплошность, но мы сейчас идем в порядке возрастания.
– Эпизод номер два. Вчера, на еженедельной конференции пресс секретарь Белого Дома делает заявление в котором, в частности, есть слова о том ,что администрация президента однозначно расценивает формирование долгой мобилизационной экономики, как угрозу гражданским свободам и свободе предпринимательства в частности.
Теперь как надо. Мы не рассматриваем это как угрозу. Солдат не может рассматривать свое оружие как угрозу, хотя оно опасное. Это мое пояснение, это говорить ненужно. Сказать нужно: "Мы ищем пути развития, которые в условиях формирующейся и уже во многом сформированной мобилизационной экономики с местами, что отрицать, директивным контролем, позволят в дальнейшем расширить сектор несистемного бизнеса, в значительной своей части носящего чисто гражданских характер". Вы чувствуйте разницу? В первом, не правильном, случае мы не хотим, потому что это опасно. Во втором мы не хотим но делаем, одновременно с этим ищем возможность сделать по-другому или что-то другое вдобавок, чтобы не было так неприятно и опасно.
Ну и теперь самое интересное. Просматривая очередной текст, не буду останавливаться на том, какой именно, вы и сами знаете, я вдруг с удивлением обнаружил несколько резонансных утверждений в адрес российских дел. В адрес Лебедева в частности. Как же все обстоит в реальности. Как оно обстоит для нас? В России есть спикер парламента Лебедев и еще там есть Сибирский Суперфедерант, гетто, находящееся в конфронтации с большей частью Российского парламента, и, соответственно, с правительством этой парламентской, даже суперпарламентской республики. Суперфедерант против Суперпарламента. Лебедев не любит Суперфедерант. Харлингтон любит Суперфедерант, потому что намерен сделать на нем рейтинг, включив его в свое турне. Что мы имеем в результате? Лебедев по нашу строну или нет? Это ведь так просто.
– Господа, неужели вы не в состоянии держать в голове десяток пунктов? Нормальный, типичный гражданин и избиратель на такое не обратит внимание, но у нас через год одно важное мероприятие. А уж перед ним, перед выборами будет кому указать простому Американцу даже на подобные мелочи.
Все пятеро сидели с каменными выражениями лица. Не то чтобы разнос Оппенгеймера подействовал на них как-то уж слишком угнетающе, просто
