баллисты. Стрела попала в грудь Коргона и прошла через нее насквозь, после чего оставшиеся в живых Й’океры начали еще яростнее атаковать, видя, что Перворожденный ослаб.
«Индро, скорее помоги Коргону, а я разберусь с баллистой» – прокричала Лилит, убегая в сторону орудия и сотворив несколько острых как лезвия, ледяных осколков, которые окружили ее подобно облаку.
Миданец на бегу закрыл свои раны чем мог, и вступил в еще один бой, помогая Коргону, который с каждой минутой становился все слабее, но также продолжая разрывать своими когтями набегающих на него врагов. Кровь стекала на пол пещеры, заливая ее алым светом. Лилит достаточно быстро растерзала Й’океров, заряжающих баллисту и уничтожила само орудие, разломав его на мелкие щепки. Перворожденный, потратив все оставшиеся силы, уже не оборонялся. Он лежал, тяжело дыша, пока Индржих разрубал врагов, перекрывая все пути к Коргону для Й’океров.
Расправившись с последним Й’окером, Индржих и Лилит подбежали к Перворожденному, стараясь не дать ему умереть. Девушка накладывала все те заклинания, которые только знала, но лучше от этого Коргону не становилось, он по-прежнему лежал, истекая кровью.
«Нет, ты не умрешь, пока не расскажешь, как снять проклятье, раз твоя смерть его не уничтожит, то ты сам с ним расправишься. Вставай! Я не хочу больше быть изгоем, не желаю всю свою жизнь быть в глазах других чем-то несущим зло» – начала кричать Лилит, видя, что единственное существо, которое могло сделать ее обычной, избавить от боли душевной и физической, умирало, не пытаясь уже бороться за свою жизнь.
Коргон повернул свою большую голову в сторону девушки и угасающим голосом, с трудом выдавливая из себя каждое слово, произнес:
«Я не накладывал ни на кого проклятий, и ты не проклята… Лилит, ты сама должна определить для себя кто есть на самом деле. Сделай свой выбор… не будь как твои отец и мать, которые отделились друг от друга. Соедини две части себя в одну и тогда твое проклятье падет, – произнес Перворожденный, после чего повернул голову в сторону Индро и сделав несколько тяжелых вздохов, продолжил, – Не стой на месте, если еще хочешь взять то, ради чего пришел, то бери сейчас, пока я еще дышу, потом буде поздно». Окропи любой камень моей кровью, искупай его в ней… дай ему пропитаться силой… только быстрее, когда я сделаю свой последний выдох, кровь потеряет все свойства»
Индро подобрал первый попавшийся под руку камень и подставил его под струю крови, сочащуюся из еще теплого тела Перворожденного. Камень, впитывая силу, начал менять свой цвет, приобретая красные оттенки, и становиться прозрачным, превращаясь в стеклянный кристалл, пульсирующий изнутри, словно бьющееся сердце.
«Прощайте…» – томно и очень тихо произнес Коргон, после чего зарыл свои глаза навсегда. Перья на его теле постепенно приобретали оранжевый цвет, пока вовсе не превратились в пламя, которое в доли секунды испепелило его тело, оставив лишь скелет, а
