не получилось, – фыркнула она. – Завтра поборемся.
– Согласна, – я кивнула.
Моревна со своим вздернутым носом меня отчаянно бесила. Очередной богатенький ребетенок со склонностью к привилегиям. Ничего, и на нашей улице грузовик с жвачкой перевернется. Рыбину я не боялась. Что нам Контузов покажет? Честный бой без ударов ниже пояса? Так, я за родное и очевидное… вцепиться в волосы и разодрать лицо.
– Ульяна, мне так понравилось, – поделилась впечатлениями подруга. – Жду не дождусь остальных уроков.
– Как я тебе завидую, – похлопала Злату по спине.
Мне не настолько повезло. Девушка не была знакома со своим куратором, который, к тому же был женщиной. Мне-то достался Бойцов со склонностью к садизму. Мы наскоро приняли душ, смывая с себя пот и грязь, налипшие после боевки, и побежали на первый завтрак. С нами также поплелся и Борис, желающий разнюхать, что творится в местной столовой.
– Вот это да! – Я первая зависла в главном корпусе.
Еще никогда не видела столь огромного скопления людей. На огромной линии подачи можно было выбрать различные салаты, каши, хлеб, горячее. Складывалось впечатление, что я не на обучении, а в олл-инклюзив попала. За ней господствовали странного вида существа.
– Это домовые, – шепнула подруга. – Не пялься так. Неприлично.
А ведь было на что посмотреть. Небольшого роста женщины, лохматые, в накрахмаленных передничках в цветочек и с сумками на животах. Они раздавали съестное и дружелюбно улыбались.
– Молодушки, что откушать изволите? – спросила самая первая.
– Я? – ошарашенно дернула себя за ухо. Нет, я точно не в сновидении. – Да мне салатик бы какой и чай.
– Я вам еще пшенки наложу, – заговорщически проговорила домовиха. – Кашу все любят.
– Нет, спасибо, – было неудобно отказываться, но еще неудобнее было бы возвращать несъеденное блюдо.
– А что? Вы молочку не любите? – уставились на меня два огромных глаза, участливо нагружая мой поднос и сельдью под шубой, и оливье, и пшенкой, и чаем в кружке, которые в поездах подают.
Не то чтобы нет, но к кашам пиетета не испытывала.
– Не очень, – совсем робко проблеяла я.
Домовиха всмотрелась на тарелки. Постояла так с минутку, задерживая общую очередь, а потом во весь голос заверещала:
– Зина! У нас отмена!
– Какая отмена, Тамара?! – также громко раздалось с другого конца раздачи.
– Студентка кашу не любит!
– Да кто ее спрашивать будет?!
– Я о том и говорю, но она отказывается!
А я все краснела, бледнела, потом опять краснела. Даже не краснела, бордовела. И Злата заодно. И остальные ученики тоже, кто с подносами ожидал за нами.
– Вы знаете, – я схватилась за тарелку, – Я передумала. Голодная, что быка съем, что мне ваша каша?
– Ой, – Тамара радостно отложила
