style="font-size:15px;"> – А вы меня трогаете, чтобы я более послушной была? Психологический трюк? – подняла голову на своего куратора.
Вместо него ответил глава университета, усмехнувшись на мой выпад.
– Слав, а говорил бабки-ежки безголовые. Ульяна, вы очень проницательная девушка.
Я вырвала руку под скрежетание зубов преподавателя. А что? Сам учишь, сам и и получай.
– Ульян, – он перестал строить из себя заботливого профессора и откинулся на спинку стула. – Рассказывайте, как все было. Очень важно составить картину происходящего.
Даже если мне и хотелось противоречить, то я и сама понимала, что в нынешнем положении это бы выглядело бы глупо. Погибла девушка. Совсем молодая, только поступившая и очень хотевшая жить. До сих пор в ушах стоит ее крик.
Я немного умолчала о подробностях. О прочитанном в дневнике объяснять им не стала. Боялась, тем более что незадолго до этого, на лекции, мы проходили непростительные заклятия. Но Бойцов все равно всем своим видом давал понять, что ненавидит бабок-ежек. Разве я бы решилась на признание о воспроизведенном артефакте, когда у того глаза горят обвинить мое семейство в чем бы то ни было? Нет, обойдемся краткой версией. Поведала о панике Любы, о ее просьбе, о почесывании поясницы.
За это он и уцепился.
– Студентка Бабкина, – начал дровосек, поддергивая себя за белую рубашку. – Вы сказали, что Любовь Русалкина поглаживала себя по пояснице, и увидели какой-то знак.
– Да, – я сжалась, – а вы его не увидели?
Сама же ему указала на место.
– Нет, – мужчина поджал губы. – Вполне возможно, что это был остаточный след заклинания. Вы сможете его нарисовать?
Ректор, прислушиваясь к нашей беседе, пододвинул ко мне лист бумаги и перьевую ручку.
Сначала я хотела отказаться. Подумала, что это со мной сыграла фантазия, но все-таки покорилась их любопытным лицам. Сомневаюсь, что внушение и фантазия сыграли со мной злую шутку, знак так явно запечатлелся в моей голове, что воспроизвести его не составило труда.
Я окунула ручку в чернила и изобразила круг, чем-то напоминавшим солнце с исходившими из него линиями.
– Ты понимаешь, что это означает? – сразу выпрямился ректор Иванов, но его оппонент ему не отвечал, продолжая всматриваться в мой рисунок.
Пока оба застыли, я подала голос.
– Ребят, – обомлела, завидев их гневные лица и внезапно вспомнив, что они как бы старше меня почти вдвое. – Простите, просто вы очень молодые. – Попыталась исправить ситуацию, выставив ладошки и ошарашенно распахивая челюсть. Чинопочитание, вообще не мой конек. – Ваше превосходительство… – Просто вколачивала гвозди в свой гроб отработок.
– Я ее на курс к Дармшаткой запишу, – вступил куратор, объясняя мою необразованность. – Сделает же из нее Елизавета человека?
– Подругу ее не забудь, – отмахнулся Иванов, пялясь на мой рисунок.
– Пофиг, –
