появился привкус желчи, а в глазах потемнело.
Но если в тот миг мне казалось, что сегодня уже ничего хуже произойти не может, то я снова ошиблась. Дверь таверны с грохотом распахнулась. Вначале в нее ввалились два полисмена, а следом из-за их спин вышел мой брат. Увидев меня, он сделал печальное лицо и произнес:
– Эмми, как ты могла?
Брат направился ко мне, неторопливо, но решительно. Костюм в тонкую полоску неизменно элегантен, прическа – волосок к волоску. Безупречный Джереми. Идеальный во всем. Все взгляды в таверне были устремлены на него и меня. Робби тоже замер за барной стойкой, наблюдая.
– Вот где ты проводишь вчера, сестренка, – произнес брат, окидывая взором зал. – Какое разочарование. Собирайся, мы едем домой. Отцу не терпится увидеть тебя живой и невредимой.
Я еще не успела оправиться от позорного проигрыша, а тут новый кошмар. Отец и брат узнали о моем секрете. Пожалуй, это худший день в моей жизни. Трудно представить, что ждет меня дальше.
– И для этого ты привел с собой полисменов? – Мне снова приходилось скрывать свой страх. Правда, сейчас к нему примешивалась злость, и именно она придавала мне храбрости. – Выведешь меня отсюда как преступницу? Или боишься, что не справишься со мной один? Что я сбегу?
Кстати, неплохая идея. Была бы. Если бы все доступные выходы не находились позади Джереми и стражей порядка. Судя по лицу Робби, он тоже пытался что-то придумать для моего спасения, но, кажется, идей было немного.
– Мисс Брайн, не несите чепухи. – Брат снисходительно улыбнулся. – Они здесь для твоей защиты, а не ареста. И если бы ты вела себя прилично, как и подобает леди твоего круга, – он понизил голос, говоря сквозь зубы, – не пыталась бунтовать и перечить отцу, то и не пришлось бы прибегать к помощи полисменов.
– Простите, это не вы уронили? – внезапно вклинился в наш разговор мой бывший соперник по игре стихий. Капюшон на его голове был натянут еще глубже, почти свисая на лицо. Случайно на него упал свет от лампы, и я смогла рассмотреть его губы и подбородок с легкой щетиной, а еще белую полоску шрама, убегающую вверх по щеке, в густую тень под капюшоном.
– Вы мне? – Брат лишь искоса глянул на него.
– Да. – И незнакомец показал простой деревянный мундштук.
– Нет, не мое, – ответил Джереми, точно отмахнулся.
– Тогда прошу прощения. – Незнакомец коснулся его руки, затем коротко кивнул и поспешил к выходу. И даже ничего не сказал мне на прощание.
Я глянула на стол, за которым только что мы сидели: ни билета, ни моей заколки. К горлу снова подступил ком, в глазах защипало от непрошеных слез. Я быстро отвернулась, чтобы их не видел Джереми, и стала порывисто собирать игру.
Полисмены обступили меня с обеих сторон, лишая последней возможности на какие-либо маневры. Робби с сочувствием посмотрел на меня, когда я проходила мимо, точно под конвоем. «Удачи», – прочитала я по его губам и слабо улыбнулась в ответ. Хоть кто-то на моей стороне.
Джереми
