такое в машине? – бросила на ходу, окинув его любопытным взглядом.
– Не понимаю о чём ты, – усмехнулся напарник, но так, что мне стало ясно: всё-то он знает.
– Не понимаешь, значит… Хорошо. Я о твоём обещании моему отцу…
– А, ты об этом… – делано легкомысленно отозвался Эндрю. – Ему так будет спокойнее. Он ведь считает, что ты собиралась меня… как это у вас говорится, а охмурять!
– Я не собиралась тебя охмурять!
Эндрю сверкнул белозубой улыбкой и покачал головой.
– Ну-ну.
А я надула пузырь побольше и с возмущением его чпокнула.
Дальше стало не до разговоров. Впереди маячил чёрный джип с людьми Штольцберга, и мои мысли переключились всецело на него. Сердце загрохотало, а когда мы проходили мимо, так и вовсе, казалось, готово было выскочить из груди. Чудом сдержалась, чтобы не ускорить шаг.
Эндрю демонстративно сутулился, опустив пониже шапку-ушанку и засунув руки в карманы. Ну а я старательно надувала розовые пузыри и энергично работала челюстью, подражая жвачным животным.
– Карина? – недоверчиво спросила мама, едва наш колоритный дуэт появился на пороге квартиры.
Кажется, мой внешний вид её немало шокировал. И это несмотря на то, что голограф был дезактивирован!
– Привет, мамуль, – улыбнулась я и, пока она не опомнилась, проскользнула с напарником в коридор и закрыла за нами дверь. – Знакомься, это Эндрю.
– Доброе утро, – поздоровался он.
Мама вышла из ступора, ответила ему что-то вежливое и переключилась на меня.
– Детка, можно тебя на минутку?
Я жалобно пискнула, но последовала за ней на кухню. А когда дверь за нами закрылась, она зашипела:
– Кара! Где ты была столько времени?! Твои подруги звонили, рассказывали какие-то дикие вещи… Но от тебя ни словечка! – Это она ещё новостей не смотрела! – А теперь ты заявляешь сюда как ни в чём не бывало с каким-то непонятным типом, ещё и выглядишь, как…
– Извини, мам, – виновато пробормотала я. – Так получилось… Мне жаль…
Но она не дослушала.
– Хоть бы предупредила, что цела! Я же себе места не находила! Всю ночь не спала!
– Знаю, прости… – пристыженно пробормотала я и, выслушав длинную витиеватую обличительную речь, вкратце изложила ей суть своей просьбы.
Мама пофыркала, повозмущалась, но в итоге согласилась взять отпуск за свой счёт. И вместе мы стали собирать вещи. Однако тревога за Милу не покидала. Особенно волновало то, что ни Лана, ни Берд не выходили на связь.
Я затащила Эндрю к себе в комнату и, заперев дверь, зашипела:
– Лана, ты где?! Покажись! Мне нужно срочно узнать, что там у вас происходит!
Тень не появлялась. Зато Эндрю начал с интересом разглядывать трельяж, заваленный палетками с тенями, помадой, духами… Посреди всего этого косметического безобразия небрежно валялась раскрытая малахитовая
