командировки. Лишь бы ор детский не слушать.
– Так у тебя же ныкаюсь, а не с любовницами.
– А ты меня спросил: сдался ли ты мне? Я не для того от родаков свалил, чтоб другие родственнички перед носом без конца мельтешили.
Ага. Значит, родственник. Сто пудово брат.
– Это ты на что намекаешь?
– Что гости на то и гости, что иногда уходят. И не опустошают холодильник с энтузиазмом камнедробилки.
– Да было там чего съестного. Одни полуфабрикаты. От твоей лазаньи уже тошнит.
– Так кто ж тебя её жрать-то просит?!
– Слушайте, давайте вы потом между собой разберётесь? ― это всё прекрасно, и добродушные семейные споры даже немного вызывают умиление, но мы сюда как бы не тусить пришли.
Булат снисходительно переключает внимание обратно на нас. Спасибо, царь! Кидаюсь в ноги, и спотыкаюсь от восторга просто.
– Предлагаешь, закончить сперва с тобой?
– Предлагаю сделать потише и не горланить в двенадцать ночи так, что слышно каждое слово!
– Что, прям настолько громко?
– Прям настолько.
– И прям очень раздражает?
– Не представляешь, как.
– Ок. Сделаем. Но только когда попросишь.
Эм… Прошу прощения, что?
– У тебя склероз? Только что попросила.
– Нет. Ты наорала. А в прошлый раз истерила. А ещё раньше наезжала. А вежливо умеешь? Без повышенных тонов? С "пожалуйста"? Слабо?
Аэаээ… Моя челюсть сейчас хрустнет, настолько она отпала.
– Не, ты слышала? ― с открытым ртом таращусь на Лизу. ― Он меня отчитывает!
– Да он камикадзе, ― охотно поддакивает та, но видно, что её происходящее не более чем забавляет. Больше скажу, за последнюю минуту она уже раза три как бы невзначай пересеклась взглядом с этим Ильдаром.
– Кто-то ж должен, ― Калинин глумится намеренно, чисто меня выбесить. Понимаю это, но всё равно ведусь. Первый замах веника проходит вскользь, прилетая ему по плечу. Не больно, больше неожиданно. А вот второй уже без труда перехватывается в воздухе. ― Говорю ж, истеричка, ― звонко ржут, рывком притягивая меня к себе. Не удержав равновесия, переваливаюсь через спинку дивана и оказываюсь… на нём.
Лучше бы в пасти дракона.
– Отпусти! Отпусти немедленно! ― пытаюсь вырваться, брыкаюсь, лягаюсь, но какой там. В полулежащей позе, с задранными ногами и стиснутой так, что даже локтями не пошевелить ― попробуй переть против танка. Всё, что получается ― разок-другой пройтись веником ему по моське.
– Не мельтеши, ― в очередной раз уворачиваясь от колючих прутьев, вырывают у меня единственное оружие. ― Цыц, говорю. Угомонись, ― шикает Булат. ― Лучше глянь туда.
"Лучше глянь туда". "Смотри, бегемот полетел" из той же оперы классических тупилок, но каюсь: я тот самый человек, которого легко ввести в заблуждение. Говорят
