хрипло произнесла она, даже не посмотрев на меня. – Почему так долго?
– Мне от колледжа ехать почти час, – напомнила ей. – Ты забыла?
Она уже давно не училась там, отправившись в свободное плаванье.
– Забыла, – легко подтвердила она и подняла голову.
Я сглотнула, уронила сумку и пошла ней, не отрывая взгляда от её лица.
Никакой косметики. Чуть синеватые искусанные, потрескавшиеся губы. Тёмные круги под глазами, слишком яркие для её светлой кожи. Она выглядела так, словно всё плохое, что могло произойти, уже случилось. А в карих глазах, которые смотрели на мир с лёгкой насмешкой и мечтательностью, не было жизни.
Мила-огонёк потухла.
– Что случилось? – я села рядом с ней и обняла, притягивая к себе.
– Всё кончилось, Оль. Я кончилась, – она всхлипнула. – Всё! – выкрикнула громко.
Я вздрогнула, и в тот же миг мы обе повернули головы в сторону моей кровати, откуда раздался детский плач.
– Это же…
– Я родила, Оль. Девочку. Представляешь, здоровенькая, крепкая. И никому нахрен ненужная! – Мила рассмеялась.
– Что ты такое говоришь? – попыталась её успокоить.
Блин, лучше бы она плакала, её смех пугает.
– Я ведь как родила, к нему пошла. Дура, блять! Пошла, сказала, что дочь ему родила, а он даже смотреть не стал, выгнал, сказал, что ему дети от блядей не нужны. У него наследники только от жены будут. Сука! Как засовывать во всё, что движется, так первый, а как ответственность, так – пошла на хрен! Ублюдок!
– Мил, не стоит из-за козла переживать, всё хорошо будет. Пусть катится…
– Не будет, Оль, не будет, – Мила заплакала. – Я ведь ему сказала, что дочь его, а потом к Славке вернулась. А он уже обо всём знал, учуял, падаль, что ребёнок не его! А у нас уже детская готова, я сама всё выбирала, а он… просто выбросил. Вычеркнул нас, словно и не было. Как так?
– Они ведь не люди, – обнимала её, даже не пытаясь успокаивать. Ей от этого сейчас только хуже будет. – Не люди. У них и морали нашей нет, волчьи законы. Мог и убить за то, что солгала…
– Ублюдки они, – Милка вздрагивала, слёзы катились по щекам, но она даже не пыталась их вытереть. – Девка-то всё равно их, какая разница, кто отец? И как мне волчонка выращивать, они об этом подумали?
Спорить с Милой не стала, ей и без меня приходилось тяжело. Распланированная жизнь пошла под откос. И хотя могла сказать, что она сама насовершала столько ошибок, что такой исход закономерен, но молчала. Деньги у меня были, какое-то время мы отлично протянем, а потом подружка воспрянет духом, как всегда с ней случалось, и заживёт с прежней жаждой жизни.
Осталось только перетерпеть.
– Ничего, Мил, мы справимся.
– С чем? – она даже удивилась, перестала плакать, уставившись на меня невинными глазами.
– С дочкой. Деньги у меня есть, я не всё тратила, кое-что
