style="font-size:15px;"> Сам Господь был нам попутчик. По пустыне шли мы жгучей
И в Кадес-Варни пришли.
И сказал я вам: евреи эту землю аморреев
Бог вам дал, иди владей. Ну, а тот, кто испугался,
От халявы отказался, то какой же он еврей?
Помню я ваш довод веский – всё разведать, надо, дескать,
Знать, что ждёт нас впереди.
Я сказал тогда – да, можно, и подумал – осторожность
Лишний раз не повредит.
Не понравилось мне сразу, что по Божьему указу
Сын не бросился стремглав
На врага без рассужденья, пакты о ненападенье
Все поправ и разорвав.
Про тот край узнать все тайны, я собрал соглядатаев
От двенадцати колен.
Принесли они оттуда, что смогли – плоды на блюде,
Кто-то даже гобелен
Умыкнул и не напрасно. Впредь любому стало ясно,
Что земля та хороша,
Где одни на ней жиреют, а другие аморреи
Не имеют ни шиша.
Непорядок, больше даже… Нам туда со всей поклажей
Приказал Господь войти,
Образумить тех балбесов, в сфере наших интересов
Демократию спасти.
По божественной указке край тот брать, не строить глазки,
Вы не двинулись тотчас.
И, как водится, сурово, вас накажет Иегова,
Он на выдумки горазд.
Ведь не вирус угрызенья вас сразил, а опасенья,
Что неверию под стать.
Вы заразу малодушья подхватили… Было б лучше
Никого туда не слать,
Меньше б знали – лучше спали… Помните, как вы роптали:
"Бог по ненависти к нам
Из Египта всех евреев вывел, чтобы аморреи
Нас лупили по мордам
И в итоге истребили. Так в Египте нас не били.
Аморреи – не Собес!
Выше люди их, чем наши, города многоэтажны,
Укрепленья до небес.
Видели мы тех Енака сыновей – злы как собака
Баскервиль. За их форпост
Только сунься, эти гои за такой Можай загонят,
Не отыщет Шерлок Холмс."
Жрец устами Моисея за стенанья, опасенья
Трусоватых укорял:
"Вам, приклеенным к дивану, на земле обетованной
Век не бросить якоря.
От спанья лицом опухли, разговорами на кухне
Вы расслабили сердца,
Диссидентами в России дух высокий подкосили,
Позабыли про Творца.
Я сказал вам – не страшитесь и слюнями подберитесь,
Бог сражается за нас.
Вспомните, как из Египта вывел вас Господь без всхлипов,
От преследованья спас
И баюкал как дитятю. По пустыне нёс в объятьях
