сначала в ванную. Закрываюсь. Включаю воду. Упираю обе ладони в раковину и смотрю на себя в зеркало. Взгляд волчий, скулы заострились, волосы дыбом. Дикий, блядь! Иначе и не скажешь.
Умываюсь и выхожу к Анаит. Она жуёт бутерброд, болтая скрещенными в щиколотках ногами под столом.
Сажусь напротив. Залпом выпиваю сразу половину сладкого чая из чашки.
– Мы будем сегодня докрашивать стены? – спрашивает она.
– Конечно. Доедай, переодевайся и начнём.
Только сначала мне надо сделать ещё один звонок. Пока сестра допивает чай и доедает мой бутер, набираю напарника из автосервиса, в который недавно устроился. Договариваюсь подмениться. Я снова выйду в ночную, чтобы завтра к шести успеть доехать до отца. Ну а он отработает за меня день.
Допив чай, иду к соседке из квартиры напротив. Прошу снова присмотреть за Анаит. В благодарность выношу ей мусор и поливаю цветы на лестничной клетке.
Мы с малой докрашиваем стены в её спальне. Выходит довольно нежно, как она хотела. Здесь осталось совсем немного доделать, и можно возвращать мебель на свои места. Я обещал сестре новое покрывало на кровать и занавески, подходящие под цвета в комнате. С зарплаты надо будет купить и приниматься за гостиную. Её я хочу изменить полностью.
К восьми уезжаю на смену. Работы наваливается много. К текущим машинам привозят ещё три тачки с пометкой «срочно». И до утра я загружаю голову ими, гася в себе всё ещё бултыхающийся осадок от разговора с отцом. Главное, не сорваться завтра. Я не прощу себе, если Ану заберут в детский дом и тем более если отдадут в чужую семью. У неё есть своя. Я – её семья!
Отработав свои двенадцать часов, еду отсыпаться. На одном из светофоров дёргаю байк вперёд, выскакивая перед «шестёркой». Водила бьёт по тормозам и недовольно сигналит. Высовывается в окно, начинает орать, задерживая движение.
– Извини! – подняв визор шлема, ору в ответ. Ногами отталкиваясь от асфальта, откатываюсь назад.
Сплю наполовину. После прошлой ночной отоспаться не дали.
Сворачиваю, потом ещё раз. И добираюсь до нашего двора. Соседка на скамейке.
– Доброе утро, – киваю ей. – Как Ана? Нормально всё?
– Всё хорошо, Саркис. Она умничка. Я её к себе брала на вечер. Мы оладьи нажарили. Там, в холодильнике у вас найдёшь. Тебе оставили. И мёда немножко в пиалке. Только верни мне её потом.
– Спасибо, – искренне улыбаюсь ей.
Паркую мотоцикл и плетусь к себе, мечтая об этих самых оладушках и подушке.
Завожу будильник на три часа дня. Роняю своё тело на кровать, и свет гаснет до тех пор, пока не начинает орать мобильник.
– Выключи этот кошмар! – визжит Ана.
Не любит она Рамштайн. Сильно. Зато просыпаться под него зашибись.
Принимаю душ, съедаю оладьи с мёдом и шлёпаю босыми ногами к шкафу за свежей одеждой. Вытягиваю с полки летние белые джинсы и чёрную футболку с капюшоном.
– Так хорошо? – малая прибегает и крутится в платье с белым верхом и лёгкой тёмной юбкой в горошек. – А мы куда едем?
– Очень
