предположить и предугадать надо, его ещё вынянчить нужно суметь.
Прошу прощения, а юная дама рядом с вами, не та ли самая Селина Ивановна, которую в очерках вы представили как первооткрывательницу курыканского меча?
«Юная дама» немедленно отреагировала:
– За комплимент отдельное спасибо. Собственной персоной, та самая.
– Польщён, глубоко польщён находиться рядом. Вы вошли в историю науки.
– Да что вы, что вы, это же дело случая.
– Знаете, всё случайное – цепь неслучайностей. Я, к примеру, к своим камушкам шёл долго. Всё вокруг да около ходил. Никто не верил, что в якутской вечной мерзлоте они спрятались. Но в один прекрасный моментик – опа-опа, Америка-Европа….
Улучив момент, Селина шепнула Вигдору:
– Начальника, это кто такой рядом с тобой?
– Самый богатый человек в мире.
Селина недоверчиво окинула взглядом соседа:
– Что-то не очень он смахивает на миллиардера!
– Наши современные богачи такие.
– В чём его богатство?
– Так в камушках.
– Это как?
– Господи, первооткрыватель якутских алмазов, Павлов это!
– Да ты что! Точно?
– Точнее не бывает!
От такого известия Селина забыла, где она находится, и, наклонившись к Павлову, прошептала: «Почём нынче бриллианты для народа?»
Павлов растерялся, даже не поняв, о чём его спрашивают. Хорошо, что Вигдор, зыркнув на Селину, прошипел: «Тсс. Ему как главному хранителю всех алмазов страны запрещается говорить на эти темы».
– Да-да-да, – подыграл Павлов. – Т ак сказать, государственная тайна. Нельзя, милочка, при всех…
– А-а-а, поняла, Вигдорик, – снова зашептала Селина. – У него хотя бы машина с водителем есть?
– А то как же. Всё-таки академик – почёт и уважуха немереная.
…Профессора Воротягина встретили аплодисментами. Эти «научные» хлопки совсем не похожи на театральные или те, которыми встречают модных исполнителей. Эти – предвестники жарких дискуссий, всполохи надвигающейся грозы, в них непроизнесённые вслух вопросы и сомнения, которые в таком кругу почти невозможно сдержать. По аплодисментам учёных можно почти безошибочно угадать – знак ли это поддержки и дружеского одобрения или иронического отношения к докладчику. В аплодисментах, которые расточались сейчас, Вигдор уловил временную нейтральность. Вынужденное отшельничество Воротягина после истории с уходом из университета, жизнь вдали от города, открытия, сделанные им в последние годы, конечно, вызывали большой интерес. С одной стороны, Трифон Петрович приобрёл ореол научного изгнанника, а с другой – триумфальное возвращение после экспедиции к курыканам и бесценные находки…
Следом за профессором шли его ученики Герман и Михаил, известные в научной среде археологи.
