немного. Если империалистическим миром белых, созданным на плечах чернокожих рабов, был Вавилон, пленивший еврейский народ, то Эфиопия стала Сионом, символом изгнания и возвращения в будущем. В конце своего «Манифеста» Янг сообщал, что Бог готовит нового Иоанна Крестителя, который понесет слово о грядущем мессии. «Как узнать этого человека?» – вопрошал он.
Поскольку новому Сиону требовалось новое священное писание, в 1924 году в Ньюарке, штат Нью-Джерси, был опубликован текст, призванный заменить собой Библию короля Якова. Доктрина более раннего периода оказалась подпорченной, хотя бы потому что некоторые отрывки из старого перевода, такие как непонятное «проклятие Хама» в девятой главе Книги Бытия, повсеместно использовались для оправдания рабства. Обнаружив пьяного Ноя нагим в шатре, Сим и Яфет прикрыли его одеждами, однако Хам его унизил, и Ной проклял своих потомков, предположительно представителей черной расы, и обрек на вечную неволю. Если Библия веками поддерживала угнетение, основываясь на мелком вымышленном поступке, то подлинный путь к спасению требовал не другого толкования, но другого Священного Писания.
«В год 1917-й от рождения Христова пастух Атли (5) впервые пришел в город Ньюарк, штат Нью-Джерси, США, проповедовать Закон…» Так говорилось в откровениях «Библии чернокожего человека», вышедшей огромным тиражом в тот самый год, когда американские власти приняли расистский закон, запрещающий миграцию в США выходцам из стран Карибского бассейна. Написал ее Роберт Атли Роджерс, чернокожий священник с острова Ангилья. Эта Библия, которую он сам назвал словом «Пиби» непонятного происхождения, предлагала новую историю сотворения мира, утверждая, что Адам и Ева были «продуктом смешения разных рас». Он описал свое собственное божественное благовещенье, после которого ему довелось стать посланником Божьим: «вспыхнул ослепительный свет, разорвавший пополам небеса, и услышал он глас ангелов – Атли… Атли…» В качестве кульминации собственного благочестия Атли в третьем лице описал свою встречу с самим Всемогущим Абиссинским Господом. «Атли подошел ко Всевышнему, распростер объятия и воскликнул: “О мой эфиопский Бог, молю тебя, даруй мне искупление, отмой и отдели меня от любых писаний, оскверняющих добродетель твоего имени”… И эфиопский Бог ответил ему: “Протяни руку и коснись меня”». И когда пастух вытянул правую руку, «глаза Атли вспыхнули, как факел».
Сторонники Эфиопского движения четко узрели парадокс: белые правители веками притязали на нравственную добродетель, равно как и на верховное знание о Нем и Его этике, но при этом грабили, порабощали и притесняли других, творя самое настоящее зло – или, если обратить против них их же собственный бесстрастный язык, подлинное безумие. Как Бог допустил, чтобы Атли, Хауэлл и другие стали проповедниками на фоне неимоверных страданий своих чернокожих соплеменников? Неужели они обращали свои молитвы не к тому богу, какому было нужно? Адептам Эфиопского движения было прекрасно известно, что парадокс
