бриллиант и поместил его обратно на золотую пластину. Проделывая это, обратился к боевым холопам:
– Хруст, Зима, что бы ни случилось, держимся рядом. Если погибну, отправляйтесь в Москву к Елизавете Анисимовне. Дела мои содержатся в порядке, к моему завещанию приложены ваши вольные грамоты, и каждому я положил по тысяче рублей. Те амулеты, что выдал, вашими и останутся. С Чурсиным определился и заплатил вперёд, нанесёт вам узоры, какие пожелаете. Ну а там… Не поминайте лихом, братцы, не из злого умысла вас клеймил, а для сохранения ведомого вам секрета.
Ответа от них я не ждал. Да и не они меня сейчас заверяли бы в том, что всё исполнят в лучшем виде. Это в них говорил бы узор, которому никто не может противиться. Хотя возможно, я как раз являюсь исключением из правил. Но это не точно, и проверять как-то не тянет.
Я повернулся спиной к Хрусту и велел вернуть амулет на место. Тот взрезал кожу и просунул пластину туда, откуда недавно извлёк. Залечив рану, я спустил штаны, купировал нервные окончания в правом бедре и, вооружившись ножом, вогнал под кожу все взятые у Марии бриллианты. При этом практически полностью их опустошил, зарядив свой панцирь. Пусть там сидят, в этом случае я их не потеряю, ну и смогу использовать как накопители.
Вот сейчас слил из вместилища шестьдесят люм, чтобы оно не простаивало, а пополняло запасы. Вряд ли, конечно, у меня будет час, чтобы полностью восстановить израсходованное, но каждую минуту в копилку падает один люм, а, как известно, без копейки нет рубля.
Покончив с этим и приведя себя в порядок, наконец вызвал заместителя начальника Тайной канцелярии.
– Шешковский. Слушаю.
– Это Ярцев. Слышали уже о том, что Ливония и Швеция объявили России войну? Слушаю.
– Знаю. Сейчас направляюсь на заседание Правительствующего сената. Только не говорите, что вы всё ещё на Заситинском редуте. Слушаю.
– Именно здесь я и нахожусь. Что же до Марии Ивановны, то я забросил её на Красную площадь. Слушаю.
– Как вам это удалось? Слушаю.
– Вы же знаете, что у меня есть «Панцирь» на десять карат, и я хороший ученик профессора Брюса, а потому сделать плетение «Портала» мне не составило труда, а у местного коменданта шестой ранг. Слушаю.
– Что намерены делать дальше? Слушаю.
– Пока драться, а как представится возможность, буду уходить со своими людьми. Слушаю.
– Какова обстановка? Слушаю.
– Ливонская армия идёт на Себеж, обходя редут по гати, против нас направили полк под командованием кронпринца Рудольфа. Он согласился выпустить мирных жителей. Минут через двадцать начнётся штурм. Слушаю.
– Я вас понял, Пётр Анисимович. Держите «Разговорник» при себе. Закончил разговор.
– Закончил разговор.
– Шелест, – окликнул меня Хруст, когда я убрал палец с амулета.
– Да? –
