рассказ Кокардэр, – а я пришпорил несчастного коня, чтобы он напрягся из последних сил.
Манфред невольно подумал о Мадлен Феррон. Кто же еще, кроме Мадлен, мог интересоваться шевалье де Рагастеном, которого в Фонтенбло никто не знал?
«Неужто эта женщина – наш добрый гений?» – думал он.
Словно два призрака, пролетели они через Мелен. За городом сделали часовой привал – иначе лошади не доскакали бы до Парижа.
Каждый конь получил полную меру овса из седельной сумки, а Кокардэр заодно съел кусок говядины с двумя большими ломтями хлеба. Манфред же только немного промочил горло.
Потом всадники опять вскочили в седло и помчались тем же аллюром. Около двух часов ночи они достигли ворот Парижа.
– Какой же я дурень! – огорченно воскликнул Манфред. – Ворота-то заперты! Как я мог про это забыть!
– Ворота отпирают в пять часов, – сказал Кокардэр, – а дело назначено только на семь…
Манфред нетерпеливо подпрыгивал, держа коня под уздцы, и вдруг решился.
– Пошли, – сказал он Кокардэру.
Он постучался в калитку, устроенную рядом с главными воротами. Через несколько секунд солдат отворил.
– Друг, – сказал Манфред, – у меня срочная депеша к вашему сержанту.
– Проходите, – отозвался солдат.
Они прошли через комнату с низкими сводами и вошли в другую, побольше – собственно караульную.
Манфред тут же увидел, где в ней дверь на улицу и подал знак Кокардэру.
Тот подошел к двери.
– А вот и сержант, – сказал солдат.
– Чего вам надо? – спросил начальник караула.
– Сказать, что мне немедленно нужно в Париж, – ответил Манфред, краем глаза посматривая на Кокардэра.
– В такой час в Париж не въезжают, – сурово возразил сержант. – Взять обоих!
– Давай сюда! – крикнул в этот момент Кокардэр, настежь распахнув дверь и ринувшись на улицу.
Сержант понял, что его надули, и попытался загородить дорогу Манфреду, но тот ударом кулака отбросил его на несколько шагов и тоже выскочил.
Через мгновение послышались аркебузные выстрелы – это караульные пару раз пальнули им вслед для очистки совести.
Час спустя Манфред с Кокардэром были во Дворе чудес.
– Сейчас три часа, – сказал Кокардэр. – До шести я посплю, а то от меня никакого толку не будет.
– Спи спокойно, я тебя разбужу.
И Манфред пошел в жилище, которое занимал Лантене, где укрывались Жюли и Авет – жена и дочь Этьена Доле.
Увидев друга, Лантене радостно вскрикнул и стиснул его в объятиях. Глазами он указал ему на плачущих несчастных женщин.
– Так его все-таки осудили! – воскликнул Манфред.
– Но еще не все потеряно, – возразил Лантене. – Мы его выручим!
– Непременно!
– Сударь, сударь! – запричитала Авет, молитвенно сложив руки. –
