рождения дочки) и побежала опять совещаться.
Время побежало быстрее и уже через полчаса, держась за руки улыбающихся родителей, Марина лихо перепрыгивала через осенние лужицы, блестевшие в свете тусклых уличных фонарей по дороге к дому.
Глава VI. РАБОЧЕЕ УТРО ЗИМЫ 1961 ГОДА
Утро было холодным. За ночь дом остыл, градусник в большой комнате показывал только плюс четыре градуса. Иван Михайлович, не снимая старенький ватник и валенки, укладывал наструганную лучину в чугунную плиту печки под ровные брикеты из черного угля. Огонь быстро затрещал, весело поигрывая отблесками на бордовом линолеуме пола. Алевтина в байковом длинном халате и толстой шерстяной кофте готовила на керосиновой плитке молочную кашу на завтрак. Большой чайник уже вскипел, а фарфоровый заварной маленький был заварен свежим чаем и завернут сначала в полотенце, затем в газету. Оба они, укутанные в старенькую шубейку сына, стояли на столе.
– Что-то Саша долго не идет, замерзнет совсем, не успеет поесть перед школой, – задумчиво сказала она Ивану.
– Я ему часы свои на цепочке дал, минут двадцать восьмого прибежит, – ответил он.
Через некоторое время стукнула калитка и в дом, пуская клубы морозного воздуха, вошел Сашка. Ресницы у него были в инее, нос и лицо сильно покраснело. Воротник и шапка тоже были белыми.
– Не досталось хлеба! Никакого! Ни черного, ни белого! – горько сказал он и вдруг у него потекли слезы от обиды.
– Не плачь, сынок! С вареной картошкой суп поедим. Я в четверг в Москву еду по «шестилетке» отчитываться. Привезу! Иди я тебе руки разотру, герой! – Алевтина помогла сыну раздеться и быстрыми движениями прошлась по ушам, щекам и рукам сына.
– Помощник наш! Давай ешь быстрее и в школу беги! Яблоки, сушенные в холщовом мешочке маленьком на перемену. В ранец положила, не забудь! Угости кого-нибудь, у нас яблок много, – она быстро поставила сыну тарелку с манной кашей и чашку с очень сладким горячим чаем, как любил сын.
– Ваня, поднимай Мариночку, что-то она заспалась. А то опоздаете! Я суп заправлю, Сашу в школу провожу и за вами! – быстро говорила она, не останавливаясь в своих утренних делах.
Вставать Марине не хотелось из теплой уютной постели. Обычно зимой, сверху ватного одеяла, отец накрывал её еще под утро белым овчинным тулупом. Иван Михайлович поднял и одел дочку, поверх шубки обвязал ее материнской шалью. Сам он быстро оделся в пальто с цигейковым воротником и такой же по цвету шапкой. Взял шерстяное одеяло постелить на санки для дочки. Они быстрым шагом вышли из дома в морозное утро. На улице еще было темно. Иван Михайлович посадил Марину на саночки и стремительно зашагал по протоптанной первой утренней сменой дорожке. Повез ее в детский сад. До этого учреждения, напрямик через лесок с горкой и речку, было всего километра полтора.
Уж чего-чего, а в сад Маринке сегодня совсем не хотелось. «Если
