обед была уха и жареная рыба. Я смотрел на карасей, покрытых поджаристой золотистой корочкой, и давился от набежавшей слюны.
– Ого! Откуда рыба?
– Сосед с утра пораньше на мостках рыбачил. Вот и поделился.
– Добрый сосед.
– Обычный.
– Это, Дед, что ли?
– Какой дед?
– Ну, с мухоморами, который.
– Нет. Не он. Дед к себе ушёл ещё вечером.
– Да? А с кем ты, тогда, ночью разговаривала?
– Ни с кем. Спала я.
– Но, я же, вас видел. Ночью поднялся, а тебя нет на печи. Вот я и вышел на улицу. Вы возле лодки говорили. Мокреца какого-то упоминали, приграничников, каких-то. Или, пограничников? Но, до границы отсюда далеко.
– Тебе, наверное, приснилось всё это, – она посмотрела на меня таким искренним взглядом, что я усомнился.
Действительно, с чего я решил, что всё, что я видел, было на самом деле? Странные разговоры, имена непонятные… Да и сама обстановка была какая-то ирреальная. Дымка, ещё, эта. Вчера, много чего произошло, от моей выписки из больницы до приезда сюда. Наверное, я, устав за весь день, так перенервничал, что мне всякая ерунда сниться стала. Кошмар, ведь, был? Почему бы не предположить, что и дальше я не проснулся и слышал этот разговор только во сне?
– То есть, ты хочешь сказать, что не было ничего?
– Конечно! Кто же по нашим местам среди ночи шататься будет? Ночью спать надобно.
– И, что тут такого, в этих ваших местах, что ночью гулять нельзя? В городе, я, ещё, пойму. Там, какой, только, шушеры по тёмным подворотням не встретишь. А тут – глухомань.
– Ии, милый! Разве, только, шушера опасна? В темноте можно и в яму угодить, и с крутого берега в воду оступиться. Да, мало ли? Не ходют у нас по ночам.
Я внимательно посмотрел на тётку. Взгляд честный-честный. С таким, обычно, и врут напропалую. Что-то мне это не нравится. Или, это моя паранойя разыгралась? Так, вроде, я параноиком никогда не был. Или, уже пора становиться?
– Места у нас, вишь, дикие, – добавила Зойка. – Не ровён час, и зверь, какой, из лесу забредёт.
– Ага, – хмыкнул я. – Заяц, например.
– А ты не шуткуй. С лесом нельзя шутковать. Он не любит этого.
– И, чего я сюда припёрся? – мне, вдруг, пронзительно захотелось домой. – Сидел бы дома, телек бы смотрел. Или, в интернете чатился. Что я забыл тут? Ни с людьми пообщаться, ни погулять. Достопримечательностей, разве, река с лодкой. Так, я на эту картину и в Центральном парке на городском пруду насмотрюсь. Было бы желание.
– А я тебя сюда не на игрища привезла. Забыл, что нога у тебя больная?
– Забудешь, тут, – я потёр бедро. – И охота тебе было с ней возиться? Я, вроде, и привык уже. А, тут, опять мучиться.
Нога, действительно, болела тупой ноющей болью, словно старая рана, которую ненароком разбередили.
– Мученик нашёлся! – фыркнула тётка. – Доедай. Потом, опять, припарки делать будем.
