берсеркера. Когда осознание полностью улеглось в душе, по телу разлилось приятное теплом вдруг, не задумываясь над тем, что делаю, шагнула к Михаилу и крепко обняла его. Ощущение его крепкого тела, обдающего неимоверным жаром, только подтолкнуло меня потереться грудью о его грудь. Если он не откажется от меня как от своей истинной, то замёрзнуть мне не грозит, как и остаться в полном одиночестве.***
Убранство дома просто вопило о богатстве его владельца. Только один обюссонский ковёр кофейного цвета стоил целое состояние. Я уже не говорю о гигантской хрустальной люстре, что висела под потолком.
Михаил терпеливо ждал пока мой культурный ступор сойдёт на нет и уже после этого спросил.
– Василиса, ты сначала в душ или завтракать?
– Сначала душ, если это удобно, а потом завтрак.
– Как скажешь, малышка.
Взяв меня за руку, Михаил повёл меня на второй этаж по широкой лестнице. Деревянные перила просто сверкали от полироли, которая источала приятный аромат лимона. Ступени покрывали ковровые дорожки того же кофейного цвета, что и ковёр. Только мне никак не удавалось понять, почему такую дорогую вещь Михаил позволил постелить в холле, где её можно легко испортить.
Оказавшись в коридоре второго этажа, я едва не запуталась в собственных ногах. Здесь вообще всё было как в музее или во дворце императора. Картины известных художников, позолоченные подсвечники (хотя почему позолоченные? Если взять во внимание то, что Михаил Алексеев миллионер, то они вполне могут оказаться и золотыми), кадки с папоротниками и декоративными пальмами и много всякой всячины, которая мне могла только сниться. Я всегда мечтала иметь собственное жильё и придать ему именно такой роскошный вид. Но у меня никогда ни денег, ни возможности исполнить свою мечту. И вот теперь её исполнил Михаил, берсеркер которого до ужаса боялись все, кто хоть раз сталкивался с ним.
Совсем скоро мы оказались около двери одной из комнат для гостей, как я думала в начале, ровно до того момента, когда Михаил открыл дверь.
Она выглядел абсолютно так же, как я себе и представляла. Оформление явно мужское в чёрно-белых тонах, белый невесомый тюль закрывает окно, выходящее в дивный сад, который будто был создан для моей ведьмовской практики. У дальней стены, напротив окна стоит королевских размеров кровать застланная шелковым постельным бельём. Сверху лежало до боли знакомое лоскутное одеяло. Одеяло единственное, что выбивалось из общей картины роскоши. Его я сшила сама для Михаила, когда училась на первом курсе института. Тогда было его день рождение, а поскольку у меня не было денег на подарок и я не знала, что именно ему преподнести, то решила поступить куда проще. В результате получилось это одеяло.
До сих пор помню, как мне тогда было стыдно. Ведь все остальные гости преподносили ему дары, которые стоили ровно столько же, сколько мог стоить целый квартал в Солнечногорске, а я принесла ему всего лишь
