смерти папы, потому что, когда он был жив, с мамой все было хорошо. Проблемы со здоровьем у нее начались уже после его смерти. Первые полгода я не придавала этому значения, потом маме стало немного легче, она пролечились в медицинском центре по настоянию бабушки. Год быстро пролетел и все было нормально, а потом через полгода у мамы опять начались проблемы. Сначала все было как-то незначительно и для нее, и для меня, мы не думали, что это что-то серьезное. Мама все так же нервничала и стала работать на двух работах, иногда и в ночную смену подрабатывая. Я думала, что вся усталость от этого.
Адам встал со скамьи и подошел к ларечку с мороженным, стоявшему напротив них. Купив бутылку воды, он вернулся к девушке, протянув ей. Влада сделала несколько глотков, стараясь успокоиться и отдышаться. Ее все еще трясло, слезы текли с глаз, а сердце бешено колотилось в груди от нахлынувших ее эмоций.
– В последний год ей стало совсем плохо, и я не могла игнорировать ее состояние, но она все сводила к усталости и слабому иммунитету. На самом деле, мама сдала все анализы еще восемь месяцев назад и уже знала, что у нее рак. Оказывается, уже третья стадия. Ей не помогали ни лекарства, ни переливания крови и теперь ей назначали курс химиотерапии. Если же, это не поможет, нужно будет провести операцию по пересадке костного мозга, но на таком сроке врачи не дают никаких гарантий на лучший исход. Три года назад умер папа, а теперь у меня умирает мама и я ничего не могу сделать, чтобы ей помочь. Как я буду жить, если останусь совсем одна? А что потом? Через какое время меня покинет бабушка? Адам, мне так страшно. Я очень боюсь. Я не могу нормально спать, мне постоянно снятся похороны и кладбище, – девушка снова заплакала и прижалась к парню, – Я знаю, что накручиваю себя как дура, но этот страх… я схожу с ума.
Адам прижал к себе девушку, уткнувшись носом в ее макушку. Влада плакала так сильно, как только могла. Дома она не могла позволить себе лить слезы, чтобы мать не заметила и плакала только в ванной и в своей комнате, по ночам, чтобы родительница не видела ее опухшего и заплаканного лица. Сейчас, она была так слаба и ранима, ей хотелось почувствовать рядом опору, поддержку и защиту, которую мог дать лишь Адам. Впиваясь холодными пальцами в его плечи, она ощущала, что не одна и ей было спокойнее и легче. Она выговорилась и груз с ее плеч спал, а эмоции наконец, утихли. После истерики она снова жадно выпила воды, замечая заинтересованные взгляды прохожих, но для нее это не имело значения.
– Ты как? Легче стало? Может, я куплю тебе в аптеке успокоительное? Тебя трясет до сих пор.
– Я в порядке, правда, мне уже лучше. Спасибо тебе большое.
– Да за что же?
– Я ни с кем не могла поговорить об этом, да и не хочу всем рассказывать, чтобы видеть по отношению к себе жалость и сожаление. Не хочу сплетен за своей спиной. Такое я могла рассказать только тебе. Мне стало легче. Спасибо за то, что ты рядом. Для меня это очень важно.
– И что вы теперь будете делать?
– Мама
